Людмила Петрановская - Как ты себя ведешь

Такое поведение очень часто бывает у детей в период адаптации в семье. Конечно, в учреждении их не морили голодом, кормили по графику и вполне прилично. Но проблема детей в учреждении в том, что они едят «когда положено», а не когда хочется. Организм ребенка растет неравномерно, рывками, бывают периоды, когда ребенок «клюет как птичка», а бывает, что у него волчий аппетит. В семье это решается просто — можно есть меньше и реже, можно больше и чаще, а если не хватает, ребенок добирает «перекусами» — то яблоко, то конфету возьмет.

В учреждении такой возможности нет. Ребенок годами живет в уверенности, что его реальная, сиюминутная потребность в еде никому не важна и не будет удовлетворена. Это рождает страх. Дети в учреждениях всегда прячут хлеб на случай, если «вдруг захочется». И даже домашние дети, оказавшись в больнице или в лагере, где питание строго по режиму, начинают делать припасы.

Когда ребенок попадает домой, вдруг оказывается, что еды много, и она всегда доступна. Что можно выбирать, можно попросить еще. Это своего рода стресс, с которым ребенок не сразу справляется. Реакция бывает разной: одни вообще отказываются есть, другие жуют непрерывно. У взрослых в ситуации стресса так же — у кого-то начисто пропадает аппетит, у кого-то, наоборот, разгорается. При этом изобилие еды настолько непохоже на весь предыдущий опыт, что ребенок не может до конца поверить в наступившее счастье, и тревога заставляет его запасаться.

Наконец, для маленького ребенка пища является символом родительской любви и заботы. Судьба задолжала вашей дочке за несколько лет в детском доме, сейчас в ее жизни появились вы, и она хочет «наесться», заполнить внутреннюю пустоту как можно скорее. Другие способы получения любви и заботы — ласка, совместные игры, разговоры — ей пока незнакомы, поэтому она налегает на еду. Сейчас в пище для девочки сосредоточена вся надежда на то, чтобы восстановиться и стать «обычным» ребенком, семейным и любимым. Вот она и старается, как может, согласна даже боль в животе терпеть.

Не надо пугать себя фантазиями о ее ненормальности. Стоит просто подождать, пока все само войдет в рамки, просто старайтесь давать более легкую и здоровую пищу, чтобы не испортить обмен веществ. Вес в свое время войдет в норму, какие ее годы. Не надо ограничивать ее в еде, иначе отношение к еде как к «дефициту» только закрепится. Лучше отвлекать ее, занимать интересными делами. А главное — самим успокоиться и не смотреть все время, сколько она ест.

Вы можете помочь ребенку удовлетворить эту потребность и быстрее преодолеть стресс. Всегда, когда у вас есть возможность (есть время, настроение, нет посторонних в гостях), сажайте дочку на колени и кормите с ложки. Не бойтесь, она не привыкнет и не разучится есть самостоятельно. У нее же не было этого опыта, а он нужен. Не спешите, не смущайтесь, не сердитесь. Представьте себе, что она — младенец, и вот вы ее кормите. Ведь у вас тоже этого опыта с ней не было, так что получайте удовольствие. Очень хорошо, если папа тоже сможет это делать. Не включайте в это время телевизор, не отвлекайтесь, побудьте полностью вместе.

С «припасами» тоже не стоит бороться — переведите этот процесс в приемлемую форму. Купите контейнер для пищевых продуктов посимпатичнее, расскажите, какие продукты не портятся, и сами время от времени давайте ей печенье или конфету, чтобы «положить в коробочку». Договоритесь с дочкой, что раз в неделю она будет все вытаскивать, коробочку мыть и снова наполнять. Пусть хранит ее, где хочет, хоть под подушкой, ведь ничего не будет крошиться и сыпаться. И сами иногда ночью кладите возле ее кровати гостинец — леденец, несколько изюминок, кусочек сыра — что она любит. Это поможет ей выйти из состояния тревоги и перестать воспринимать еду как «дефицитную».

Берите ее с собой, когда идете за покупками, показывайте, где хранятся запасы еды, планируйте вместе с ней, сколько и каких продуктов надо купить на семью. Постепенно все обязательно наладится.

«Меня очень пугает поведение приемной дочки. Ей семь лет, дома несколько месяцев. Мы взяли ее из приюта, а туда она попала из кровной семьи, где ее сильно били. В приюте говорили, что на ней не было места, свободного от синяков. Мы думали, что благодаря нашей любви и заботе она забудет этот кошмар, мы ее очень любим и, конечно, пальцем никогда не трогаем. Но ей как будто не хватает побоев. Часто она ведет себя намеренно вызывающе, доводит, просто „нарывается“. Специально делает что-то, от чего мы сильно сердимся. А пару раз было так, что она подходит, смотрит в глаза и просит: „Ударь меня, пожалуйста!“. Один раз я сделала вид что не услышала, второй попыталась перевести в шутку. Недавно я сорвалась, начала на нее кричать, и тут она спрашивает: „Ты меня побьешь?“. Таким голосом… как будто с надеждой. Я ей говорю: „Зачем же я тебя буду бить, я же тебя люблю, ты моя девочка“. Она как-то зло рассмеялась, повернулась и убежала. Сама она часто падает, ударяется, обжигается, мы просто не можем уследить, вся в синяках и ссадинах. Моя мама говорит: „Наверное, она мазохиста, ей надо к психиатру“. Неужели может такое быть у ребенка? И что же теперь делать? Это лечится?»

Действительно, тяжело видеть, когда ребенок словно хочет, чтобы ему причинили боль. Но к мазохизму то, что происходит с вашей девочкой, не имеет никакого отношения. Мазохизм — это получение эротического удовольствия от боли. Ребенок, которого бьют, не получает удовольствия, ни эротического, ни какого другого. Ему больно и страшно. И все-таки он упорно «нарывается», провоцируя взрослого на агрессию. Почему?

Каждый ребенок нуждается во внимании взрослых людей, особенно родителей. Для него это не каприз, не что-то из серии «хорошо бы», а просто вопрос жизни и смерти, ему нужно внимание взрослого как воздух. Если родители жестоки и агрессивны, и при этом особого дела до ребенка им нет, он оказывается в ситуации, когда побои и унижения — единственные моменты в его жизни, когда он получает безраздельное внимание взрослых. То есть когда его не бьют, его просто не замечают. И только во время наказания все внимание взрослого сосредоточено на ребенке. В таких случаях у ребенка развивается амбивалентная привязанность, состояние, при котором любовь, страх и ненависть сплавляются в одно целое. Для него побои становятся «языком любви», причем единственным ему известным. В его картине мира буквально: «бьет — значит любит», «не бьет — значит не любит».

Это очень тяжело сознавать, но еще тяжелее воспитывать ребенка с таким опытом. Ведь попадая в новую семью, он начинает изо всех сил пытаться воспроизвести знакомую модель отношений «взрослый — ребенок». Поскольку дочка хочет вашей любви и внимания, она провоцирует вас на побои — тогда она удостоверится, что вам есть до нее дело, что вы ее любите. При этом дети бывают виртуозами по части вычисления ваших больных мозолей и способов, которыми вас можно довести до белого каления. А что делать — ведь им так хочется почувствовать себя любимыми!