Гуго Глязер - О мышлении в медицине

Представители психосоматики пытаются использовать достижения экспериментальной физиологии и патологии: работы У. Кэннона о физиологической природе эмоций и о гомеостазе, концепцию Г. Селье о стрессе и общем синдроме адаптации, новейшие исследования о роли вегетопатологии и сетчатой формации головного мозга, некоторые положения И. П. Павлова о физиологии и патологии высшей нервной деятельности, особенно учение об экспериментальных неврозах. Однако в своих теоретических построениях они акцентируют внимание на роли образований, лежащих ниже полушарий головного мозга. Справедливо придавая большое значение подкорковым центрам вегетативной нервной системы и деятельности эндокринных желез, они по существу обособляют эти системы от других координирующих аппаратов, от цереброспинальной нервной системы и высших отделов головного мозга.

Рассуждения психосоматиков о природе психического и эмоций, о закономерностях их формирования, да и сама методологическая их основа не имеют ничего общего с современной рефлекторной теорией и материалистическим учением И. П. Павлова и его школы.

В подавляющем большинстве трудов психосоматиков отчетливо проявляется приверженность их авторов субъективной психологии и, в частности, психоанализу З. Фрейда. За основу многих построений берутся представления о примате бессознательного, инстинктивного, о подсознательной мотивировке действий и чувствований. В отличие от З. Фрейда и подобно неофрейдистам психосоматики много говорят о роли конфликтов социальной среды и личности в возникновении болезней. Они подчеркивают значение адаптации к враждебной и чуждой потребностям личности среде. Вольно или невольно психосоматики подтверждают при этом реакционную точку зрения, что причина психосоматических заболеваний кроется в самом человеке, в его подсознательных устремлениях и потребностях, вступивших в конфликт с социальными условиями, созданными развитием цивилизации. — Прим. ред.

Многие буржуазные ученые считают, что цивилизация (совокупное понятие экономических,, технических, социальных, культурных и других изменений в современном развитом обществе) является наиболее общей причиной и условием возникновения и распространения сердечно–сосудистых, нервно–психических заболеваний, злокачественных новообразований, травматизма и других болезней, характерных для индустриальных капиталистических стран. Наибо лее универсальным механизмом указанных патологических состояний считается дисгармония ритмов природной жизни человека и ритмов, создаваемых новым образом жизни цивилизованного общества; наиболее общей реакцией — нервно–эмоциональное напряжение. Для представителей концепции болезней цивилизации характерен антиисторазм, вследствие которого влияние цивилизации представляется лишь как неблагоприятное, фатально неизбежное, приводящее к дегенерации человечества. Подмена глубокого социологического анализа специфики социально–экономических отношений различных общественных формаций и выяснения характера воздействия конкретных социальных факторов на здоровье ссылками на отрицательное влияние цивилизации может способствовать не установлению, а скрытию социальных источников патологии. — Прим. ред.

Кувез — аппарат с постоянной высокой температурой, в который помещают недоношенных детей для согревания и предохранения их от потери тепла. — Прим. ред.

До Г. Бергера русский физиолог В. В. Правдич-Неминский в 1912 г. дал первую классификацию потенциалов электрической активности различных областей головного мозга и тем самым заложил основы электроэнцефалографии. — Прим. ред.

Автор, безусловно, прав, утверждая, что семья заслуживает самого серьезного внимания со стороны социал–гигиенистов, но его тезис о семье как центральном звене всякой социальной гигиены слишком категоричен, не соответствует содержанию и направленности основной массы социал–гигиенических исследований, и с ним в принципе трудно согласиться. Даже основоположники буржуазной социальной гигиены А. Гротьян, Л. Телеки, А. Фишер и др. рассматривали ее как науку о влиянии социально–экономических условий на состояние здоровья «целых народных слоев», «определенных классов населения, например, беднейшего населения в городе и деревне», «больших народных масс» и т. д. Тенденция изучения состояния здоровья больших групп и классов населения в зависимости от их социально–экономического положения была и остается основной на протяжении всей истории социальной гигиены.

В послевоенные годы, действительно, развитие буржуазной социологии и социальной гигиены характеризуется тем, что отдельные социологи и социал–гигиенисты переключают свое внимание с изучения больших социальных групп на малые социальные коллективы, на малые группы, подменяют социологические законы биологическими и психологическими закономерностями (микросоциология, или социометрия Морено, и др.). Как показывают исследования советских авторов, некоторые методики изучения малых групп, в том числе и семьи, могут принести пользу при их адекватном применении, однако методологическая порочность указанной подмены приводит буржуазных авторов к выводам, которые не выдерживают серьезной критики. — Прим. ред.

В. И. Ленин. Сочинения. Изд. 5‑е, т. 8, стр.146.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2‑е, т. 20, стр.542.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2‑е, т. 20, стр.368.

Там же, стр.525.

Д. Д. Плетнев. Сердечная слабость. М., 1918, стр.46.

С. П. Боткин. Курс клиники внутренних болезней, т. II. М., 1960, стр.23.

С. П. Боткин. Курс клиники внутренних болезней, т. I. М., 1950, стр.336.

Progres medical, 1893, No 27.

А. А. Остроумов. Избранные труды. М., 1950, стр.36.

М. Ферворн. Речи и статьи. М., 1910, стр.150–151.