Оксана Алексеева - Экзамен по социализации

— О, Костя, — она оторвала взгляд от книги и широко улыбнулась — раньше я за ней такой эмоциональности действительно не замечала. — И Даша? Здравствуйте, здравствуйте.

Мы поприветствовали ее тепло, а я мельком успела заглянуть и к мирно сопящему малышу.

— Я вот почему-то так и думала, что вы встречаться начнете, — заявила она.

— Да нет, мы не встречаемся! — ответила я, стараясь не сильно шуметь.

— Встречаемся, но не сильно, — добавил Белов.

Танаевы почему-то застыли поодаль, и только теперь медленно подходили. На лице у Миры было какое-то странное удивление: широко распахнутые глаза и подрагивающие губы, будто она хотела что-то сказать, но не знала, что именно.

Снежная Королева повернулась к ней… И тут же поднялась со скамейки, постепенно приобретая похожее выражение.

— Ты… Но как же тебе удалось…

Теперь Мира улыбалась с явным облегчением:

— Привет, — как-то неуверенно она обратилась к нашей учительнице.

— Привет, — та даже протянула к ней руку. — Седьмая? Это ты мне писала?

— Девятая, — ответила Мира с трогательной улыбкой, будто вот-вот заплачет. — Писал мой брат.

— Брат? — голос Снежной Королевы резко изменился. Лишь теперь она увидела только что подошедшего Макса. И выронила книгу на землю. Теперь уже выражение радости на ее лице быстро менялось на… удивление? Скорее, страх.

Мира с Максом переглянулись, не понимая, что вызвало такую реакцию. Ну, а уж мы с Беловым вообще ни черта не понимали, так и стояли, отвесив челюсти.

— Костя, Даша, — Мира шагнула к нам. — Пожалуйста, оставьте нас сегодня. Она — наша старая знакомая. Мы хотели бы поговорить…

Белов соображал быстрее меня и в руки себя брал успешнее:

— Старая знакомая? Верю. И как же зовут вашу старую знакомую?

И ведь действительно, ее имя-отчество мы, кажется, не упоминали, называя ее по привычке Снежной Королевой. А Мира явно не знала ответа на этот вопрос, стушевавшись. Но тут вмешалась сама учительница:

— Костя, пожалуйста!

Продолжать настаивать на своем неуместном присутствии было бы глупо, поэтому я кивнула, подхватила Белова за локоть и повела с детской площадки. Он заговорил, только когда мы вышли на аллею, ведущую к моему дому:

— И что ты об этом думаешь? У меня вообще никаких версий не вызревает.

— У меня тоже, — я вдруг почувствовала в себе решимость. — Но знаешь что, Белов, они скрывают от нас слишком многое, чтобы называться нашими друзьями!

— Согласен. И это… сейчас… было охереть как странно.

— Именно! Надо уже просто взять их и вытрясти! Лучше по одному, вдвоем они непобедимы. Мира? — предложила я, как мне казалось, более слабое звено.

— Нет, лучше Макс — он хоть и не такой разговорчивый, но относится ко всему проще. И увиливать не умеет. Берем и трясем!

— Завтра Мира идет в парикмахерскую после школы! — вовремя вспомнила я.

— Зашибись! Значит, завтра после школы мы составим Максу тесную компанию.

— По рукам, Белов.

— По рук…

— Даша? — перед нами стояла моя мама.

— Ой, — сказала я.

— Здрасьте, — по-своему ойкнул Белов.

Она смотрела на него с тщательно скрываемым любопытством. Наверное, до сих пор втайне так и подозревала, что я встречаюсь с Максом, а тут совершенно незнакомый парень провожает меня домой. Это хорошо, что я ей про действующих лиц своих трагедий не рассказала, а то бы она сейчас шлепнулась в обморок, узнав, что это тот самый говнюк.

— Здравствуй…? — вопросительное выражение оставляло паузу для имени. Пришлось представить:

— Мам, это Костя — мой одноклассник. Мы у Танаевых сидели, вот и пошли… эмм… вместе. Костя, это моя мама — Мария Сергеевна.

— Очень приятно, — угрожающе заявила мама. — А то я уж думала, что в Дашином классе, кроме Танаевых, других учеников и нет. Белов ведь, да? Я встречалась с твоими родителями. Ты на маму очень похож.

Костя кивнул, а я внутренне выла. Ну вот зачем эти приветственные речи? Не могла, что ли, тихонько мимо пройти? А если бы я с парнем своим шла после свидания, то вообще бы от стыда сгорела.

— Пойдем, Костя, чай у нас выпьешь, — добила родительница и, не слушая монотонные возражения, потащила нас в подъезд.

Родители специально, что ли, обучаются в какой-нибудь спецшколе доводить любую простейшую ситуацию до крайней неловкости? Отец не ударил в грязь лицом, гаркнув:

— Доча! Что-то ты повадилась разных мужиков в дом водить! — доброжелательно протягивая Косте руку. — Ты уж определись, всему району голову не морочь.

На иронично изогнутую бровь Белова пришлось прокомментировать:

— Макс с Мирой вчера на ужин приходили.

В общем, чаепитие вышло крайне неудачным. Одноклассничек мой держался из последних сил, отвечая на какие-то вопросы мамы, и при первой же возможности свалил. А после его ухода мне еще пришлось краснеть под вопросительно-удивленными взглядами однофамильцев.

— Да не встречаюсь я с ним! — не выдержала я слишком многозначительной паузы. — Просто у Танаевых сидели вместе!

Но любопытство их я, кажется, утолить не смогла, позорно бежав в свою комнату. Успокоившись, я вспомнила о сегодняшних странностях. Вот тут, действительно, было, о чем подумать.

На следующий день после уроков мы действовали по оговоренному сценарию. Выпроводили Миру в парикмахерскую, подхватили Макса под руки, усадили в его же машину и заявили, что очень хотим к ним в гости. Основное представление должно происходить за стенами их жилища, чтобы не привлекать внимание прохожих.

Белов подтолкнул озадаченного Макса к дивану и прищурился, оценивая фронт работ.

— Так, Танаев, сейчас ты нам все выложишь! Отвечай на вопросы без утайки! Откуда вы знаете Снежную Королеву, а?

Макс почесал висок:

— Может, пусть лучше сестра на ваши вопросы отвечает? Вас давно надо посвящать в курс дела, но из нее рассказчица получше…

— Ну уж нет! — Белов вовремя сообразил, что Макс просто снова отводит разговор. — Здесь и сейчас! Сдавай-ка, партизанишка, полицаям свой отряд, — получил довольно задумчивый отрицательный взмах головой и добавил: — У нас с Николаевой куча орудий пыток!

— Валяйте, — Макс откинулся на спинку дивана. — Вечер обещает быть томным.

— Ну, ты сам напросился! — Белов возмутился такому спокойствию и подошел к жертве допроса ближе, осторожно протянул руку и, не дождавшись реакции Макса, воткнул палец ему в ребра. Не знаю, чего он добивался, но подопытный даже не поморщился, терпеливо ожидая, к чему приведут эти пересчеты его ребер.

— Ты чего? Совсем щекотки не боишься? — уточнил Костя.

— Не очень-то, — и без этого ответа все было предельно очевидно.

— Та-а-ак, — экзекутор оставался разочарованным недолго. — Значит, включаем тяжелую артиллерию! Будем бить по самому больному, прямо ниже пояса!