Ричард Нисбетт - Мозгоускорители. Как научиться эффективно мыслить, используя приемы из разных наук

Не думайте, что другие люди объясняют причины и мотивы своего поведения более правильно, чем вы объясняете причины и мотивы своего. Я часто объясняю людям причины своих поступков. При этом я иногда ловлю себя на том, что придумываю все на ходу и, что бы я ни сказал, лучше не воспринимать это всерьез. Но слушатели обычно кивают и, кажется, верят моим словам. (Говоря с психологами, я обычно снисхожу до напоминания, что верить мне нет никакой особенной причины. Но не делайте так в разговоре с непсихологами.)

Но, понимая, что достоверность моих объяснений плавает где-то между «может, и так» и «Бог его знает», сам я чаще всего со всеми потрохами попадаюсь на крючок чужих объяснений. Порой я понимаю, что собеседник просто выдумывает правдоподобные причины, но чаще всего так же легко верю другим, как другие верят мне. И хотя сам я по необъяснимой причине остаюсь слишком доверчивым, это не мешает мне напомнить вам о пользе здорового скептицизма.

Между прочим, тенденция подвергать сомнению все, что люди говорят о причинах своих взглядов и поведения, становится все более распространенной в юриспруденции. Все чаще можно слышать, что не следует доверять объяснениям свидетелей, адвокатов и присяжных о том, почему они поступили так, как поступили, или как они пришли к своему заключению, — даже когда они действительно стараются быть безупречно честными [69] Kim, Sung Hui. "Naked Self-Interest? Why the Legal Profession Resists Gatekeeping." Florida Law Review 63 (2011): 129-62. .

Помогите подсознанию помогать вам. Кажется, что к Моцарту музыка приходила сама. (Если вы смотрели фильм «Амадей», то знаете, что часто он записывал готовую партитуру набело, обходясь без черновика.) Но для простых смертных решение творческих задач требует участия сознания по двум пунктам:

1. Сознание необходимо для определения составных элементов задачи, а также для приблизительного наброска варианта решения. Автор журнала New Yorker Джон Макфи говорит, что ему непременно нужно создать черновик статьи, как бы жалко он ни выглядел, перед тем как начать писать окончательный вариант. «Без чернового варианта — если его не было — вы точно не придумаете ничего, чтобы улучшить результат. Вы можете писать статью всего два-три часа в день, но ваш мозг работает над задачей 24 часа в сутки, даже когда вы спите. Но только в том случае, если есть над чем думать — то есть если есть первая версия или хотя бы набросок. Если вы не сделали этого, значит, вы еще не начали писать» (Макфи, 2013). Макфи упоминал еще об одном действенном способе запустить процесс: попробуйте написать письмо маме и рассказать ей, о чем вы собираетесь писать.

2. Сознание необходимо для проверки и детальной разработки выводов, сделанных подсознанием. Те же самые математики, на которых, словно с неба, свалилось правильное решение, рассказывают, что потом они потратили многие дни на проверку того, что решение верно.

Самое важное, что я должен сказать вам в этой книге, — никогда не упускайте возможность воспользоваться плодами свободной работы вашего подсознания.

Готовясь провести семинар, я заранее записываю вопросы, которые станут основой обсуждения на следующем занятии. Если бы я откладывал составление вопросов до последней минуты, это заняло бы у меня гораздо больше времени, да и вопросы были бы не так хороши. Для меня лучший вариант — за два-три дня до семинара потратить несколько минут на обдумывание этих вопросов, и когда позже я начинаю работать над подробной программой семинара, мне кажется, будто я пишу пункт за пунктом под диктовку, а не придумываю. А если вы еще студент, ответьте на вопрос: когда лучше всего начинать готовиться к курсовой работе, которую нужно сдать в конце семестра? Ответ однозначный: в первый день занятий.

Если вы никак не продвигаетесь в решении своей задачи, забудьте о ней на время и переключитесь на что-нибудь другое. Дайте шанс подсознанию поработать над ней. Когда-то мне приходилось делать домашние задания по математике, и всякий раз я застревал на задаче, которую никак не мог решить. Я долго бился над ней, а потом, совершенно упав духом, переходил к следующей задаче, которая обычно была сложнее, чем предыдущая. Тут наступала совершенная агония мыслей, и я в отчаянии закрывал книгу. Сравните это с тем, как поступал один мой друг, когда сталкивался с неразрешимой на данный момент задачей: он просто ложился спать, а наутро возвращался к задаче. Чаще всего утром он внезапно понимал, в каком направлении следует двигаться. Если бы я только знал его, когда учился в колледже!

Если вы составите более ясное представление о работе человеческого мозга, надеюсь, вам будет легче понять, насколько полезны могут быть идеи, описанные в этой книге. А если какая-то из них покажется вам бесполезной, это не значит, что вы не будете ей пользоваться — и пользоваться успешно. Чем больше вы ее используете, тем меньше это осознаете.

Попробуйте представить себе экономиста. Образ, возникающий у вас в голове, — это обычно либо профессор университета, либо государственный служащий, либо один из руководителей крупной компании. Это люди, которые рассчитывают валовой внутренний продукт разных стран; прогнозируют, каким будет следующий год для рынка угля; дают рекомендации банкам, какие процентные ставки следует установить для суточных займов. Экономика такого уровня называется макроэкономикой. В наши дни экономисты, занимающиеся подобной работой, уже не пользуются таким доверием, как прежде. Особенно после того, как Нобелевский лауреат в области экономики Пол Кругман указал, что никто из экономистов не смог предугадать мирового экономического кризиса 2008 г. (Кроме одного экономиста, который предсказал девять из предыдущих пяти кризисов.) Мало того, некоторые критики утверждают, что ошибочные математические модели, которые создавали экономисты инвестиционных банков и рейтинговых фирм, еще больше усугубили обстоятельства, спровоцировавшие кризис.

Два экономиста получили Нобелевскую премию в 2013 г. за доказательство того, что фондовые биржи и рынки облигаций работают абсолютно надежно и целесообразно. Акции и облигации всегда стоят ровно столько, за сколько они продаются в любой конкретный момент; следовательно, невозможно обыграть рынок, пытаясь рассчитать время покупки или продажи. Другой экономист в том же году был награжден Нобелевской премией за доказательство того, что работа рынков не вполне рациональна, происходящие на них процессы часто объясняются эмоциональной реакцией людей; следовательно, можно успешно зарабатывать деньги, правильно рассчитав время покупки или продажи ценных бумаг! (У меня есть друзья-экономисты, которые говорят, что эти две точки зрения на самом деле не противоречат друг другу. Передаю, что слышал.)