Харвилл Хендрикс - Как добиться желанной любви

Это дополнение я внес потому, что все другие виды активности слишком «взрослые» для этого упражнения и не дают возможности повеселиться вдвоем. Мои клиенты сообщали мне, что в течение недели предаются веселью и развлечениям в среднем всего несколько минут. Я задумался над этой неутешительной статистикой и решил, что совместные развлечения будут содействовать укреплению духовной близости партнеров. Когда «старый» мозг регистрирует поток положительной энергии, он фиксирует, что роль данного вида деятельности важна для содействия сохранения жизни и безопасности. Партнеры сближаются на более глубоком, подсознательном, уровне.

Теперь я расскажу, почему многим парам трудно заставить себя выполнять вышеупомянутое упражнение со «Списком сюрпризов» и «Списком развлечений». В какой–то мере это вполне понятно. Если супруги считали друг друга врагами последние лет пять, им по меньшей мере непривычно будет адресовать друг другу любовные послания. Это упражнение кажется надуманным, искусственным, что настораживает «старый» мозг, который с подозрением относится ко всему неестественному. Единственным способом уменьшить вполне понятное сопротивление переменам может быть систематическое повторение определенных моментов поведения, после чего они начинают восприниматься как знакомые и безопасные.

Но есть еще один источник сопротивления упражнению, и он парадоксален, ибо это боязнь получить удовольствие. Кажется, что мы готовы полсвета обойти в поисках счастья. Почему же оно пугает нас? Чтобы понять это, вспомните, что ощущение полноты жизни способно принести истинное наслаждение. Когда мы были малыми детьми, наша жизненная энергия была безгранична и мы испытывали глубокую радость просто от жизни как таковой. Однако все наши удовольствия в той или иной мере должны были укладываться в определенные рамки и соответствовать общественно приемлемым нормам. Нас часто наказывали, и мы с детства привыкли к тому, что за удовольствие следует платить болью. На уровне подсознания удовольствие стало ассоциироваться со страхом смерти. В итоге мы привыкли сами ограничивать свое удовольствие, чтобы не пробуждать чувства тревоги. Для нас быть слишком веселым, жизнерадостным на уровне подсознания означало опасность.

Однако, руководствуясь странной детской логикой, мы не упрекали наших родителей или общество за то, что они приучили нас ожидать боли после удовольствия; для нас это было просто неким общепринятым свойством жизни. Мы говорили себе: «Если мои родители лишили меня этого удовольствия, значит, я его не заслуживаю». Нам было привычнее верить в то, что мы этого не достойны, чем считать наших родителей виновными в том, что они не могут удовлетворить наших эмоциональных потребностей, или в том, что они сознательно ограничивают наши радости. Постепенно в нас развилось внутреннее сопротивление удовольствиям.

Для людей, которых воспитывали властные, строгие, подавляющие детские желания родители, особенно трудны упражнения из серии «Возвращение романтической любви». Они сами неохотно выполняют пожелания партнеров и отвергают заботу о самих себе. Один из моих клиентов, человек с низкой самооценкой, в своем списке желаемых удовольствий написал, что ему от жены достаточно было бы одного комплимента в день. Жене это было легко выполнить, так как она считала, что он обладает массой положительных качеств. Но когда она делала ему комплимент, он чаще всего или отвергал его, или расценивал как незаслуженный. Если жена говорила ему: «Мне очень понравилось, как ты вчера вечером поговорил с нашим сыном Робби», он мог ответить самокритично: «Да. Но, честно говоря, мне нужно это делать почаще. Вечно мне не хватает времени». Услышать про себя что–нибудь хорошее противоречило его натуре, было несовместимо с его внутренним представлением о самом себе. Его общий настрой поддерживать негативное представление о себе был столь силен, что я вынужден был проводить с ним специальную тренировку, чтобы приучить на похвалы жены машинально отвечать «Спасибо» и больше ничего не говорить в ответ.

У другого клиента сопротивление упражнению «Возвращение романтической любви» приняло иную форму: он никак не мог понять смысл моих инструкций. «Доктор Хендрикс, — говорил он мне после двух проведенных подряд сеансов, на которых я разъяснял суть упражнения. — Я что–то никак не пойму сути. Что мне конкретно надо делать?» Я еще раз давал ему наставления, стараясь получить уверенность, что он все понял. Однако он никак не мог освоить сути упражнения, видимо, таким образом мозг маскировал неспособность моего клиента попросить для себя каких–либо удовольствий. Чтобы убрать эту эмоциональную преграду, я пошел на маленькую хитрость и сказал ему, что, хотя это упражнение и доставит ему удовольствие, но на самом деле принесет большую пользу его жене, что с его помощью она узнает, как стать более любящей супругой (а это, кстати, так и есть). Вот в таком, уже менее «эгоистичном», с его точки зрения, контексте, упражнение стало сразу ему понятным. Он уже мог поспорить со своим внутренним голосом, нашептывающим ему, что он недостоин любви. Он тут же взял авторучку и за считанные минуты составил список желаемых удовольствий, состоящий аж из, двадцати шести пунктов.

Это упражнение тяжело также для «изоляционистов». Они хотят убрать барьер вокруг себя, но не могут и мысли допустить, чтобы партнер проявлял к ним повышенную заботу; они ведут себя так, словно ни в чем и ни в ком не нуждаются. Они как будто спрятались за стеной, которую воздвигли в детстве, защищаясь от сильной опеки родителей. В самом начале своей жизни они определили для себя, что сохранить свою независимость от слишком бдительных родителей можно единственным способом: спрятав в глубь себя собственные мысли и чувства. И это помогало: родители, лишаясь такого важного канала информации, становились менее назойливыми. Многие «изоляционисты» так глубоко прячут свои чувства, что уже и сами забывают об их существовании. Незнание выглядит безопаснее, чем знание.

Как я уже рассказывал, «изоляционисты» часто выбирают себе в партнеры «прилипал», подсознательно стремясь восстановить атмосферу своего детства, чтобы продолжить борьбу за свои ущемленные интересы методами силовой борьбы. Когда к выполнению упражнения приступает пара «изоляционист» — «прилипала», становится особенно заметен контраст между ними. «Изоляционист» неохотно называет одно–два из желаемых удовольствий, тогда как «прилипала» выписывает очень длинный список своих желаний. Постороннему наблюдателю может показаться, что «изоляционист» — это замкнутый в себе человек с минимальным количеством потребностей, а у «прилипалы» число желаний неограничено. Н самом же деле они оба хотят одного — любви и ласки. Просто один лучше знаком с этими чувствами, а другой хуже.