Джошуа Фоер - Эйнштейн гуляет по Луне

Дэниел — старший из девяти детей в семье. Он вырос в муниципальном жилье в восточном Лондоне, и у него было, что называется, «очень тяжелое» детство, «словно что-то из Диккенса». В книге «Рожденный в синий день» он описывает тяжелый эпилептический припадок, пережитый им возрасте четырех лет: это был «ни на что не похожий опыт, как будто комната выдернулась из-под меня со всех сторон, и свет изнутри просачивался во внешний мир, и даже течение времени свертывалось и растягивалось в одно томительное мгновенье». Если бы отец не отвез Дэниела на такси в пункт неотложной медицинской помощи, припадок, скорее всего, убил бы мальчика. Но этого не произошло, и парень верит, что с этого момента он и стал савантом.

Согласно Барон-Коэну, два редчайших условия сошлись для того, чтобы породить в Дэниеле возможности саванта. Первое — синестезия, то же нарушение восприятия, которое приводит к переплетению различных ощущений и которым страдал журналист Ш. По одним оценкам, существует более сотни разновидностей этого расстройства. У ILL, например, звуки вызывали в воображении образы. В случае с Дэниелом числа принимают различимую форму, цвет, текстуру и эмоциональный «тон». Число 9, например, высокое, темно-синее и устрашающее, тогда как 37 — «комковатое, как овсянка», а 89 напоминает падающий снег. Дэниел говорит, что каждое число до 10 000 вызывает у него уникальную синестетическую реакцию, и именно такое восприятие чисел позволяет ему производить быстрые мысленные вычисления без помощи карандаша или бумаги. Чтобы перемножить два числа, он видит образ каждого числа парящим перед его мысленным взором. Интуитивно и без всяких усилий, говорит он, третий образ, результат умножения, формируется в пространстве между ними. «Это как кристаллизация. Как проявка фотографии, — рассказывает мне Дэниел. — Деление есть действие обратное умножению. Я вижу число и разделяю его в голове. Это как листья, падающие с дерева». Дэниел верит, что его синестетические образы как-то неявно содержат важную информацию о свойствах числа. Простые числа, например, имеют «качество гальки». Они гладкие и круглые, без тех острых краев, что свойственны числам, которые можно разложить на множители.

Второе редкое заболевание Дэниела — синдром Аспергера, форма высокофункционального аутизма. Синдром аутизма впервые был описан в 1943 г. детским психиатром Лео Каннером. Медик назвал болезнь формой нарушения социального взаимодействия, расстройством, при котором, как говорил Каннер, пациенты «воспринимают людей как вещи». Помимо неспособности к эмпатии аутисты имеют множество других проблем — недостаточное развитие языковых навыков, чрезвычайно узкий круг интересов и «маниакальное желание сохранять все в неизменном состоянии». Через год после того, как Каннер впервые написал об аутизме, австрийский педиатр по имени Ганс Аспергер заметил еще один вид расстройства, почти с аналогичными симптомами — за исключением того, что пациенты Аспергера отличались хорошими речевыми навыками и меньшей степенью слабоумия. Он называл своих не по годам развитых пациентов с их бездонными колодцами знаний в узких областях «маленькими профессорами». Однако до 1981 г. синдром Аспергера не считался отдельным заболеванием [165].

То, что Дэниел страдает синдромом Аспергера, обнаружил Барон-Коэн, глава кембриджского Центра исследования аутизма и один из наиболее авторитетных в мире специалистов по синестезии. «Если вы увидите его сегодня, вы вряд ли решите, что у парня развита одна из форм аутизма, — сказал мне Барон-Коэн, когда мы однажды завтракали в его офисе в Тринити-колледж. — Я сказал ему: „Это можно понять только, зная историю твоего развития. Ты развивался так, что в молодости у тебя наблюдался синдром Аспергера, но, посмотреть на тебя сейчас, ты прекрасно адаптировался и отлично взаимодействуешь с миром, так что диагноз тебе не нужен. Только от тебя зависит, примешь ты его или нет“. Он ответил: „Я предпочту, чтобы он у меня был“. Диагноз позволил ему посмотреть на самого себя под другим углом зрения. Это отлично. Очень соответствует его характеру».

В своих мемуарах Дэниел много пишет о сложностях взросления с недиагностированным синдромом Аспергера. «Что другие дети должны были думать обо мне? Я не знаю, поскольку совсем их не помню. Для меня они были фоном для моих визуальных и тактильных опытов». В детстве Дэниел отличался страстью к отдельным мелочам и малозначительным фактам. Он коллекционировал рекламные проспекты и все подсчитывал, а также маниакально собирал всю возможную информацию о популярном в те годы софт-рок-дуэте The Carpenters. Он часто попадал в неприятности, поскольку воспринимал вещи слишком буквально. После того как он показал однокласснику средний палец, он был удивлен прозвучавшим в ответ выговором. «Как палец может быть оскорбителен?» — удивился он. Социализация давалась ему нелегко. «Я не понимал, как надо маскироваться, — говорит он. — Я много работал, чтобы достичь того состояния, при котором я мог бы казаться нормальным, беседовать с людьми и понимать, когда пора начинать и заканчивать разговор, не забывать смотреть в глаза».

К настоящему времени Дэниел в основном преодолел свою мучительную неспособность к общению, но вместе с тем он, по его признанию, все еще не может бриться сам или водить машину. Звук того, как зубная щетка царапает зубы, сводит его с ума. Он старается избегать мест скопления людей, придирчив к мелочам. На завтрак он отмеряет ровно 45 грамм каши на электронных весах.

Я сказал о «Человеке-мозге»Бену Придмору. Мне было интересно, видел ли он фильм и не опасается ли, что Дэниел с его природным талантом, сравнимым с наработанными способностями самого Бена (если не превосходящим их), может стать одним из участников соревнований по запоминанию.

«Я уверен, что он уже принимал участие в чемпионатах несколько лет назад, — ответил Бен сухо. — Но тогда его, кажется, звали по-другому. Он представился Дэниелом Корни. Неплохо выступил, насколько я помню».

Я спросил нескольких других интеллектуальных спортсменов о том, что они думают о Дэниеле. Практически все видели фильм «Человек-мозг», и каждый имел на этот счет собственный взгляд. Некоторые не очень верили, что Таммет — савант, и полагали, что тот использовал базовые мнемонические техники для запоминания информации. «Кто угодно из нас смог бы проделать то же, что и он, — сказал мне восьмикратный чемпион мира Доминик О’Брайен. — Если тебе интересно мое мнение, он просто понял, что ему никогда не стать первым среди нас». О’Брайен сказал то же самое на камеру, когда его снимали для «Человека-мозга», но авторы не включили это интервью в окончательную редакцию фильма.