Джошуа Фоер - Эйнштейн гуляет по Луне

Понятно, что интеллектуальные спортсмены имеют множество причин завидовать Дэниелу. Способности его памяти почти сопоставимы с их собственными, но тем не менее мнемоники и Таммет занимают совершенно разные места на культурном небосводе. Тогда как большая часть натренировавших свою память мнемоников имеет репутацию чудаков и пребывает в безвестности, Дэниел, чей случай рассматривают как медицинскую проблему, вызывает огромный интерес.

Как только я оказался у компьютера, я изучил хранящуюся на специальном сервере статистическую информацию о чемпионатах по запоминанию. Конечно же, я нашел Дэниела Корни, дважды участвовавшего в мировом чемпионате по запоминанию. И лучшим его результатом стало четвертое место на чемпионате в 2000 г. Это был тот же Дэниел, только с другой фамилией. Он официально сменил ее в 2001 г. [166]Казалось странным, что в записках о своей впечатляющей памяти Дэниел не упоминает четвертое место в мировом чемпионате по запоминанию.

Я поискал имя Дэниела и в Мировом интеллектуальном клубе, онлайн-форуме, где собираются интеллектуальные спортсмены. Дэниел не просто участвовал в мировом чемпионате по запоминанию, но также открыто критиковал его, предложив даже программу из восьми пунктов, которая, по его мнению, могла сделать соревнования более честными, популярными и привлекательными для СМИ. Я был особенно удивлен одним из его постов. Это было рекламное объявление от 2001 г., где он предлагал раскрыть «секреты „формулы силы ума“» в уникальном «онлайновом курсе „Сила ума и развитие навыков запоминания“». Что это были за секреты? Удивительно. И почему он не поделился ими со мной, когда мы встречались?

Что восхищает и удивляет нас в савантах — и объясняет, почему Дэниел получает столько внимания от ученых и общественности, — это их инаковость и способность с относительной легкостью делать то, что кажется невозможным. Они в некотором роде инопланетяне среди нас, белые вороны в естественном порядке вещей во Вселенной. Хотя то, что делают интеллектуальные спортсмены, может потрясти нас до глубины души, мы знаем, что это просто фокусы. А дальше — как с любым трюком: стоит только узнать, каким образом достигается это «чудо» — и научиться совершать его самому, — оно теряет большую часть своей притягательности. Но саванты — это то, что надо. Их память не фокус, а талант.

Я начинал задумываться, что, возможно, пропасть между мной и Дэниелом — между любым из нас и Дэниелом — на самом деле не такая уж и большая. Что если Доминик О’Брайан прав и самый известный савант в мире вовсе не редчайший индивид с почти мистическими природными способностями, а просто трюкач, «освоивший савантизм» путем методичных тренировок? В чем в таком случае разница между ним и мной?

Когда дело доходитдо памяти савантов, есть, возможно, только один человек того же уровня, что и человек-мозг: Ким Пик, или Человек дождя, — одаренный савант и прототип героя Дастина Хоффмана в голливудском фильме. Родившийся в 1951 г., Ким, бесспорно, обладает лучшей памятью в мире. Теперь, после того как я провел время с Дэниелом, я решил навестить Кима в его родном городе в Юте, чтобы сравнить двух этих прославленных гениев и выяснить, что объединяет их и что они могут сказать мне о природе савантизма.

Я встретил Кима в промежутке между его поездками, которые слились в бесконечное лекционное турне. (Пик никогда не просит денег за свои выступления, и его всегда сопровождает отец и опекун Фрэн.) Ким проводил встречу в родном Солт-Лейк-Сити, в гостиной дома престарелых. Трем дюжинам пожилых женщин предлагалось попробовать поставить его в тупик, спросив что-нибудь (что угодно, помимо «логических задачек и вопросов, требующих рассуждения», предупредил Фрэн). Женщина в кислородной маске попросила Кима назвать высочайшую вершину Южной Америки. Тот ответил верно: гора Аконкагуа — факт, довольно тривиальный для любого компетентного знатока, — и назвал ее высоту: 22 320 футов (ошибившись, как я потом узнал, на 500 футов). Женщина в инвалидной коляске поинтересовалась, сколько раз за 1930-е гг. Пасха выпадала на март. Он ответил моментально: «27 марта 1932 г. и 28 марта 1937 г».

К концу фразы он всегда оживлялся, и казалось, что он вот-вот зайдется хриплым смехом. Директор дома престарелых спросил его, какие книги входили в 1964 г. в четвертый том серии «Книги в сокращенном виде» издательства Reader’s Digest. Он назвал все пять. Имя дочери Гарри Трумэна? Маргарет. Сколько раз «Стилерс» выигрывала Суперкубок? Четыре. Последняя строка «Кориолана»? «Хоть слезы их доныне не обсохли, / но славной памятью почтить должны / мы славного вождя. Берите тело!» [167]

Как рассказал мне Фрэн, Ким «никогда ничего не забывает», включая, видимо, каждый факт из более чем 9000 книг, прочитанных со скоростью одна страница за десять секунд [168](каждый глаз просматривает свою страницу независимо). Он запомнил полное собрание сочинений Шекспира и партитуры всех главных классических произведений. В недавней постановке «Двенадцатой ночи» актер поменял местами две строки, вызвав у Кима припадок такой силы, что пришлось включить весь свет в зале и приостановить пьесу. С тех пор его не водят на живые спектакли.

Достаточно одного взгляда, чтобы почувствовать, что Ким уникален, и в этом он отличается от Дэниела. У Пика седые волосы и густая борода, косые глаза скрыты за очками в толстой коричневой пластиковой оправе. Его голова практически всегда наклонена на сорок пять градусов в сторону. Он прячет одну руку в другой и потирает их, когда взволнован. Возможно, он самый интересный и разносторонний собеседник на свете: его голова переполнена фактами и данными, которые выливаются из него, казалось бы, бессвязным потоком. Когда аргентинка из дома престарелых сказала Киму, что родилась в Кордове, Ким тут же назвал главные дороги, проходящие через ее город, а потом во все горло пропел припев из «Не плачь по мне, Аргентина», вызвав во мне чувство легкого дискомфорта. Неожиданно он выкрикнул: «Ты уволен!» Фрэн пояснил, какая между всем этим связь. Звезда баскетбола Деннис Родман, который встречался с Мадонной, игравшей роль первой леди Аргентины в кинематографической версии мюзикла «Эвита», был уволен из «Лос-Анджелес Лейкерс» в 1999 г.

Похоже, Ким обнаружил, будто его невероятный буквализм вызывает рефлекторный смех аудитории — как в павловской схеме. В недавнем интервью он так ответил на вопрос о Геттисбергском послании Линкольна: «Норт-Уэст-Франт-стрит, 227. Но Линкольн провел там всего одну ночь. Наутро он должен был произнести свою речь» [169]. Теперь он часто повторяет эту шутку.

Ким любит, когда его называют «Кимпьютером», но его полное имя — Лоуренс Ким Пик. «Мы назвали его в честь Лоуренса Оливье и киплинговского Кима», — рассказывал Фрэн. Когда Ким родился после тяжело проходившей беременности, было сразу же понятно, что что-то совершенно не так. Его голова была в три раза больше нормальной младенческой головки, а на затылке была шишка величиной с кулак, которую врачи боялись удалять. Первые три года своей жизни Ким волочил голову по земле, будучи не в силах поднять ее. Ходить он начал только в четыре. Его родителей уговаривали провести лоботомию. Вместо этого Ким был посажен на сильнодействующие седативные препараты вплоть до четырнадцати лет. Фрэн вспоминает, что только тогда, когда Ким прекратил прием лекарств, он впервые проявил интерес к книгам. Начиная с этого момента он и запоминает их.