Ричард Бендлер - Наведение транса

6) Расплывчатость выражений. Расплывчатость возникает, когда предложение, фраза или отдельное слово имеют более чем один возможный смысл. Расплывчатость – важное средство, вызывающее некоторую растерянность и дезориентацию, способствующее наведению измененных состояний сознания. В обычной беседе наиболее ценными являются совершенно определенные высказывания, в гипнозе же, напротив, имеет место нечто противоположное. Расплывчатость высказываний дает слушателю возможность внутренне обработать это высказывание несколькими различными способами. Расплывчатость высказываний требует от слушателя активного участия в создании смысла такого высказывания, что увеличивает возможность удачного, естественного для него выбора значения. Кроме того, это означает, что на подсознательном уровне слушатель сохранит этот смысл, или даже несколько приемлемых для него смыслов высказывания. Функция четырех первых шаблонов словесных, описанных в настоящем приложении, состоит в обеспечении расплывчатости высказывания, множественности его смыслов (см. «Номинализация», «Неопределенные глаголы», «Неопределенное обращенное обозначение» и «Пропуск»). а) Фонетическая множественность смыслов. Слова, которые сходным образом звучат, но имеют различные смыслы, порождают фонетическую множественность смыслов. Например, «правильно/правило», «украсть/украсить» и т.д. «В подлиннике приводятся более точные омонимы, непереводимые на русский язык. Вообще, одинаково звучащих слов с различными смыслами в английском языке гораздо больше. – Прим. перев.».

Другие слова могут сами по себе иметь несколько различных смыслов, например: «утка», «липа» и т.д.

Фонетическая множественность смыслов может быть достигнута с помощью слов, имеющих различный смысл в различных контекстах: «медленный подъем руки», «душевный подъем» и т.д.

Слова, вызывающие фонетическую множественность смыслов, можно подчеркивать с помощью аналоговых обозначений и комбинировать с другими словами того же рода, составив из них своеобразное предложение внутри предложения, скрытую инструкцию. Например: "Я не знаю, желаете ли вы и теперь закрывать глаза на огромное значение состояния транса". Подчеркнутые слова, выделенные интонацией голоса и жестикуляцией, могут быть восприняты на подсознательном уровне как указание закрыть глаза. б) Синтаксическая множественность смыслов. Классический пример синтаксической множественности смыслов: «Гипнотизирование гипнотизеров может быть мошенничеством». Такое высказывание означает в равной степени, что гипнотизеры, занимающиеся гипнотизированием, могут быть мошенниками, а также что погружение в транс одним гипнотизером другого тоже может быть мошенничеством.

Высказывание такого типа: «Поросята молочные» может означать, что таким образом характеризуют каких-то людей, но может означать также, что данные поросята именно молочные.

Расплывчатость выражений такого рода основывается на переносном значении слов «Далее в подлиннике кратко поясняется особенность морфологии „инговых“ окончаний, порождающая двойственность значений и свойственная только английскому языку. – Прим. перев.». (В русском языке двойственности значений можно добиться также при помощи суффикса «щий» и некоторых других окончаний. Например: «потрясающий подъем» (глагол), «потрясающий воображение» (наречие), «потрясающий пиджак!» (прилагательное), хотя на самом деле раздвоения слов по функциям частей речи, подобного тому, которое происходит в английском языке, в русском не происходит, и в сущности слово «потрясающий» во всех приведенных примерах является причастием. – Прим. перев.). в) Расплывчатость границ. Расплывчатость границ возникает, когда в самой структуре предложения возникают неясности, когда непонятно, к какому слову относится та или иная часть речи.

«Мы пойдем туда вместе с этим очаровательным человеком и его женой». Это высказывание может означать, что мы направимся куда-либо вместе с очаровательным человеком, а также с его женой, которая может и не быть очаровательной; но присутствует также и второй смысл – кажется, что жена очаровательного человека тоже должна быть очаровательной особой.

«Я не знаю, как скоро вы окончательно осознаете, что вы сидите и чувствуете себя уютно и удобно, слушаете звук моего голоса и начинаете погружаться в глубокий транс не быстрее, чем ваше подсознание пожелает…» Смысл высказывания неясен с самого начала, так как невозможно понять, относится ли глагол «осознаете» ко всей фразе, или же действителен до первой запятой, до первого соединительного союза "и". Если слушатель воспринимает глагол «осознаете» как предшествующий всей фразе, значит, все, что последовало за этим глаголом, является предварительным предположением.

4) Расплывчатость пунктуации. Расплывчатость такого рода достигается с помощью соединения вместе двух высказываний, причем одно из них должно кончатся тем же словом, с которого начинается второе.

«Мне кажется, ваш пиджак сидит на вас слишком свободно погружая вас в глубокий транс». Слово «свободно» заканчивает первое высказывание: «Мне кажется, ваш пиджак сидит на вас слишком свободно», и в то же время начинает следующую фразу: «свободно погружая вас в состояние транса».

"Все правильно, так и должно быть, вы уже начали расслабляться".

"Я говорю отчетливо, чтобы убедиться, что вы меня слышите все происходящее внутри вас".

"Как вы можете погружаться в такой глубокий транс?"

С. Шаблоны в метафорах _

Последний набор шаблонов особенно полезен при использовании метафорических коммуникаций, но такие же шаблоны можно с успехом применять и в других гипнотических процедурах. Существует множество самых различных шаблонов, эффективно действующих на слушателя, когда ему рассказывают метафорические истории. Однако в основном для Модели Милтона Эриксона характерны следующие два вида шаблонов:

1) Выборочные насильственные ограниче- ния. Такие ограничения возникают, когда кому-либо или чему-либо приписываются качества, которые, по определению, не могут быть свойственны этому предмету или человеку. Например, если я говорю, что скала очень печальна, или рассказываю о беременном мужчине, я произвожу выборочное насильственное ограничение, так как скалы не способны испытывать чувства, а мужчина не может забеременеть. Слушатель вынужден придать какой-то смысл моим высказываниям. Когда я говорю о переживаниях, которые испытывает огорченная скала, и об изменениях, которые в ней происходят, слушатель все же попытается найти какой-то смысл во всем этом, и скорее всего воспримет сказанное на свой счет. «Скала не может быть печальна – значит, речь идет обо мне», – подумает он. Но процесс этот произойдет не сознательно «У человека, думающего по-английски или по-японски. Там неодушевленные предметы мужчинами и женщинами грамматически не бывают. – С.Т.» – только подсознание слушателя будет воспринимать автоматически смысл сказанного.