Хаим Шапира - Счастье и другие незначительные вещи абсолютной важности

Голд назвал этот вид шизофрении синдромом Трумана. Откуда нам знать, что наша жизнь настоящая? Может быть, мы всего лишь участники грандиозной межгалактической программы «Розыгрыш»? И в момент нашей смерти из-за облака выйдет режиссер и спросит: неужели мы поверили, что все пережитое произошло с нами на самом деле?

Или вся наша жизнь просто странный сон? Мы еще поговорим на эту тему.

Алиса, Мейбл и таблица умножения

Но вернемся к Алисе. Вначале она не знает, как ответить на вопрос «Кто такая Алиса?», Первая ее мысль: может, она вовсе не Алиса? Может, она превратилась в Мейбл – самую глупую в классе девочку? Это предположение нуждается в проверке. Интересно отметить, что Алисе в голову не приходит, что она может быть кем-то третьим, не Алисой и не Мейбл. Она полностью уверена в том, что если она не Алиса, то наверняка – Мейбл. Это очень распространенная логическая ошибка. Например, многие убеждены, что если коммунизм потерпел неудачу, то капитализм – замечательная и очень успешная социальная формация. Однако вполне возможно, что и коммунизм плох, и капитализм «не фонтан», а вместе с ними еще десяток-другой социальных проектов. Ошибка Алисы того же сорта. Она ведь может не быть ни Алисой, ни Мейбл, ни королевой Викторией. Здесь нет никакого «или – или». Алиса проверяет себя на знание таблицы умножения и успокаивается. Она точно не Мейбл. Вот какая у нее получается таблица.

5x4=12

6x4=13

7x4=14

·

·

·

12x4=19

«Я так никогда до двадцати не дойду», – сокрушается Алиса.

Но в целом она вполне удовлетворена своими познаниями в умножении, из чего следует, что она не Мейбл. (Кстати сказать, для некоторых случаев подобная таблица умножения совершенно верна. Любителям математики предлагается поразмыслить на эту тему.)

Дэвид и Я

Великий шотландский философ Дэвид Юм, учение которого мне очень по душе, утверждает, что он вообще не понимает, что означает Я. По его словам, он знает, что иногда ему холодно, иногда – жарко, иногда он голоден, иногда – сыт, иногда испытывает любовь, иногда – ненависть. Как все это связано с Я? Подобные рассуждения характерны для восточной философии (в том числе для древнего индийского мыслителя и буддиста Нагарджуны). В их основе лежит отрицание существования Я. Но так думают не только на Востоке. Как мы уже говорили, во многих индейских племенах принято менять имя человека в зависимости от жизненных обстоятельств и событий, формирующих его личность. То есть индейцы тоже не верили в единичность и неизменность Я.

Алиса в Стране восходящего солнца

Есть люди, придерживающиеся в вопросах души, тела и самоидентификации самых твердых взглядов. Японский философ Ёсимицу, автор книги «Как стать философом, не оставшись дураком», приводит пример, неоспоримо, по его мнению, доказывающий, что душа и тело суть единое целое и разделить их невозможно. Представьте себе человека, пережившего тяжелейшую дорожную аварию. Его тело жестоко искалечено, не пострадал только мозг. Другой человек, переживший такую же точно аварию, пребывает в обратном состоянии. На теле – ни царапины, но его мозг мертв. Поскольку спасти обоих невозможно, решено из двух создать одного. Здоровый мозг пересаживают в здоровое тело. Вопрос: с которой из двух супруг должен спать этот человек? На мой взгляд, после всего, что этому человеку довелось пережить, он может спать, с кем ему заблагорассудится. Ёсимицу, однако, полагает, что появление нового кандидата на их ложе ввергнет обеих супруг в легкий шок. Ведь наш Франкенштейнов монстр больше не является ни одним из прежних двух людей. Отсюда следует, что человека определяет сочетание тела и души, а не то или другое по отдельности.

Тот, кто видит различие между душой и телом, не имеет ни души, ни тела.

Похожая идея есть в «Путешествиях Гулливера» Свифта. Там, правда, гибрид из двух человек делают в политических целях – чтобы примирить соперников. Их мозг делят пополам, и они обмениваются половинками. В результате одна половина мозга принадлежит одной политической партии, а вторая – другой.

Как бы там ни было, у Кэрролла Синяя Гусеница, чтобы убедиться, что Алиса – та, за кого себя выдает, просит ее прочитать наизусть стихотворение. Гусеница, как видим, разделяет позицию Локка, утверждавшего, что человек – это его память.

Минуточка времени

Память, о которой так много говорилось в предыдущих разделах, теснейшим образом связана с понятием времени. Само понятие памяти становится совершенно бессмысленным, если не существует времени. Но и время в отсутствие памяти перестает существовать. Не рассуждая о памяти, нельзя говорить о времени, а как раз это понятие, на мой взгляд, больше всего занимало Льюиса Кэрролла.

Ритм повествований про Алису сам по себе очень забавен. Я уверен, что, если бы «Алиса» была музыкальным произведением, Кэрролл предложил бы исполнять его в темпе allegro molto (очень скоро) или даже prestissimo possibile (как можно скорее). И действительно, действие «Алисы» разворачивается с совершенно безумной скоростью. Король бежит, Королева бежит, все остальные тоже бегут, и «нужно бежать со всех ног, чтобы только остаться на месте».

Тема времени появляется на первых же страницах книги вместе с Белым Кроликом, который очень торопится и все время поглядывает на карманные часы. Каждый раз, когда я читаю этот отрывок, мне приходит в голову мысль, что все мы немного похожи на Белого Кролика. Кстати, Кролик Алана Милна тоже все время куда-то торопится. По-видимому, торопливость заложена в кроличьем характере. Помните, как жаловался Иа-Иа, что Кролик всегда справляется о его делах на бегу и никогда не останавливается, чтобы выслушать ответ?

Спешка плоха уже тем, что отбирает много времени.

Экономия времени – это главный парадокс наших дней. Факсы, микроволновые печи, сверхзвуковые самолеты – все это придумано, чтобы сберечь нам время. Но что мы имеем в результате? Раньше, чтобы выпить чашечку чаю, надо было пойти в лес, набрать хворосту, разжечь костер, поставить котелок на огонь, и, пока закипит вода да настоится заварка, у нас было полно времени. А сегодня? Достаточно нажать на кнопку электрочайника, и через пару минут чай готов.

В прошлом путешествия давали нам массу свободного времени. Чтобы доплыть из Израиля до Италии, требовалось несколько дней. И эти дни были в нашем распоряжении. Сегодня мы поднимаемся на борт самолета, пьем, едим, смотрим кино и – опля! – уже посадка. Мы так старались сэкономить время, что оно попросту исчезло. Никогда еще человечество не испытывало такой нехватки времени, как сегодня.

Безумное чаепитие