Евгений Елизаров - Сколько будет 2+2?

Другим примером могло бы служить преодоление абсолютного температурного нуля. Ведь снижение скорости теплового движения молекул до нуля является именно абсолютным непреодолимым пределом для любых микроэволюционных изменений любого материального тела. Даже самое буйное сознание отказывается вообразить действительность, в которой действовали бы какие-то отрицательные значения скоростей. Но как знать, может, вовсе не исключено, что выход в какие-то иные измерения физической реальности способен в будущем обнаружить возможность перехода из сферы теплового движения молекул в закритический «подтемпературный» диапазон.

Таким образом, и здесь решение (если, разумеется, оно существует) может быть достигнуто только в сфере действия каких-то иных, более фундаментальных, чем известные ныне, механизмов. Но и там, в новых измерениях объективной реальности, объединяющим оба диапазона «количеством» будет уже не температурная, но какая-то иная шкала градации природных явлений.

Однако пока эти рубежи не только не преодолены, но даже неизвестно, можно ли вообще преодолеть их. Поэтому сегодня, на том уровне развития средств нашего познания, который сложился, мы вынуждены мириться с тем, что в области этих критических точек даже микроскопические продвижения к расчисленному теоретическому пределу потребуют от нас неограниченно возрастающих энергетических расходов.

Таким образом, привлекая на помощь современные нам примеры, «качество» можно уподобить некоторой «черной дыре», откуда никакими (чисто «количественными») усилиями не может вырваться абсолютно ничто. Мы знаем, что любое тяготение может быть преодолено увеличением скорости удаления материального тела от его центра; но здесь даже свет не в состоянии вырваться наружу. Собственно, поэтому-то «дыра» и называется «черной».

Так что и в этом случае «два плюс два» может только неограниченно стремиться к «четырем», да и то лишь при сложении смежных отрезков измерительных шкал бесконечно малой длины. Отклонение же от этого результата может достигать сколь угодно больших величин. Словом, и здесь с предельной точностью измеренный результат может составить сколько угодно, только не «четыре» .

Таким образом, в понимании существа великого закона перехода количественных изменений в качественные обнаруживается все то же, что увиделось нам и в анализе нашей арифметической задачи. Сначала охотное согласие, подкрепляемое стандартным набором расхожих штампов, затем – едва ли не полное отрицание того, во что так легко уверовалось вначале, и лишь потом – бездна, в которую еще только предстоит по-настоящему погружаться.

Дело в том, что центральное место в контексте этого философского закона занимает такое понятие, как «качественный скачок». Однако в этом «скачке» никоим образом нельзя видеть некое подобие мгновенной перемены сцены: занавес упал, занавес поднялся – и вот перед нами уже совсем иная картина. Ничуть не бывало, как за опущенным занавесом совершается какая-то своя стремительная осмысленная работа по перемене костюмов и декораций, так и во время качественного скачка совершается какое-то свое действие. Это вовсе не мгновенная трансмутация качественных состояний из одного в другое, но процесс , в основе которого действуют какие-то свои скрытые механизмы. Просто имеющиеся в нашем распоряжении средства познания, включая нашу логику (и формальную, и диалектическую), пока не в состоянии эти механизмы раскрыть (может быть, именно поэтому процесс и предстает перед нами в виде внезапного скачка). Отсюда и вся та таинственность, которая окружает их действие.

Заметим: сегодня в целостной системе наших знаний есть два больших пробела, в которые могут провалиться многие современные научные теории. Один из них скрывает тайну так называемого «переходного звена». Поясним: нам ведь до сих пор неизвестен механизм возникновения не только таких глобальных начал, как Жизнь, Разум, но и механизм биологического видообразования. А это значит, что нам до сих пор неизвестен действительный механизм всеобщего развития. Другой скрывает от нас тайну творчества.

Оба эти пробела образуют собой, может быть, самое концентрированное выражение качественного скачка, логика же и того и другого образует собой его внутренний механизм. Просто и эта логика, и этот механизм пока еще сокрыты от нас. Проникновение же в их тайну может стать куда более революционным, нежели ставшее возможным с изобретение микроскопа открытие микромира или установление тех релятивистских эффектов, которые описываются теорией относительности. Логика и механизм качественного скачка могут обнаружить совершенно новые, о которых сегодня мы не можем и помыслить, измерения всей окружающей нас действительности.

Так что можно суммировать: никакие количественные изменения сами по себе никогда и ничто не переводят в иное качественное состояние, они лишь подводят к тому рубежу, с которого начинается действие принципиально иных, пока еще неведомых нам, механизмов изменения и природы, и нашего собственного сознания.В сущности обе эти тайны до некоторой степени представляют собой зеркальное отражение друг друга. В самом деле, ведь все наши знания – это отражение объективной реальности, поэтому и логика получения нового знания, логика творчества в свою очередь должна отражать алгоритм становления нового качества, иными словами всеобщего развития.

Нам здесь не дано раскрыть ни скрытые пружины всеобщего развития природы, ни мета-логику человеческого творчества. Но уже увиденное нами здесь дает право утверждать, что тектонические сдвиги, которые каждый раз обеспечивают прорыв человеческого сознания на новый уровень, как кажется, происходят в формах мышления, которые сокрыты от нас именно той бездной, которая обнаруживается за этими пробелами в общей системе знаний. Только развитие этих потаенных процессов со временем приводит к перевороту в сознании. Но мы вправе утверждать и другое: движение тех глубинных «мета-логических» процессов, которые скрываются под организующим потоком формальной и диалектической логик (и уж тем более под поверхностью так называемого «здравого смысла»), должно подчиняться каким-то своим правилам. Усвоение же основных принципов организации исследовательской мысли – это уверенный шаг также и в их постижении.

По существу первым, кто указал на принципиальную невозможность выхода в иное измерение физических явлений за счет каких-то чисто количественных модификаций был древнегреческий философ Зенон из Элеи.

Из всех его трудов не осталось практически ничего, кроме четырех апорий. Но эти знаменитые апории более двух тысяч лет не давали покоя ни математикам, ни физикам. И, разумеется, философам, ибо доказывали и продолжают доказывать категорическую невозможность качественного развития за счет поступательного накопления мелких количественных изменений.