Джон Спонг - Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

И вот причина, по которой Иосиф во всей христианской истории оставался в тени: он изначально был литературным персонажем, созданным из мифов, что накопились в ходе толкований. Вопросы становятся глубже, а сюжет – все запутанней. Мы отвергаем идею о том, что Иисус родился в Вифлееме. Затем – идею девственного рождения, как чистую фантазию. Затем показываем, что персонаж, которого обычно считают земным отцом Иисуса – не историческая личность, а легко распознаваемый литературный прием.

И теперь, сделав вывод о том, что Иосиф – создание Матфея, обратим внимание на Марию. Как уже отмечалось, ее имя появляется в одном-единственном стихе у Марка, причем ее поведение по отношению к Иисусу в этом Евангелии представлено в негативном свете. И перед нами еще более тревожащий вопрос: была ли в истории Мария, мать Иисуса? Да, конечно, у человека по имени Иисус мать, безусловно, была. И по крайней мере он сам – не говоря уже о других его родственниках – хорошо ее знал. Но правда ли ее звали Марией? Этот вопрос остается открытым, а ее образ девственницы – не что иное, как итог более позднего развития традиции. Когда Марк, писавший десятилетием раньше, ввел в повествование мать Иисуса, не называя ее по имени, он упоминал: помимо Иисуса, она была матерью еще четырех сыновей и по меньшей мере двух безымянных дочерей (6:3). Едва ли мать семерых детей могла быть девственницей в глазах Марка! Судя по всему, создание этой легенды следует приписать Матфею.

Примерно в конце 90-х годов или, возможно, даже в начале II столетия Лука пишет свое Евангелие и привносит в историю о девственном рождении множество новых деталей. Кроме того, у него характер Марии развит намного полнее, чем в линейной истории Матфея. У Луки мать Иисуса объята страхом при мысли о предначертанной ей роли (Лк 1:29). Мария, по словам Луки, приходится родственницей Елисавете, матери Иоанна Крестителя (Лк 1:36). Она же поет гимн, получивший название Magnificat (Лк 1:46–55), и слагает слова о божественных знамениях в сердце своем (Лк 2:19). Она идет с двенадцатилетним Иисусом в Иерусалим на праздник Пасхи (Лк 2:41). (Тут можно задаться вопросом, не идет ли речь о прообразе более поздней церемонии бар-мицва [19] Церемония религиозного совершеннолетия у евреев, отмечаемая по достижении мальчиком 13-летнего возраста. .) В том же рассказе она упрекает Иисуса, когда он остается в храме после ее отъезда (Лк 2:48). Затем ее имя исчезает из повествования. Во всем корпусе Луки Мария упомянута еще лишь один раз, в Книге Деяний (Деян 1:14): она пребывала вместе с апостолами в горнице в день Пятидесятницы. Ни в одном из трех первых Евангелий не сказано, что она присутствовала при Распятии.

Одна из вышеупомянутых ссылок у Луки поднимает, по крайней мере, для меня, вопрос об историчности имени «Мария». Лука говорит о Елисавете, матери Иоанна Крестителя, как о «родственнице» Марии. В английской Библии короля Иакова это слово переведено как «кузина», и хотя степень родства не уточняется (1:36), предположение, что Иоанн Креститель и Иисус – троюродные братья, вытекает из этого единственного текста у Луки. У меня вызывает подозрение то, что имя Елисавета, на иврите Элишева, появляется только однажды во всей Библии – так звали жену Аарона, брата Моисея. Теперь обратим внимание: Лука представляет Елисавету как одну «из дочерей Аароновых» (1:5). Очевидно, что он имел в виду Аарона и Моисея, когда писал свое Евангелие. Вспомним также: у Моисея была сестра по имени Мариам: она играет очень важную роль в истории Моисея, охраняет его при рождении (Исх 2:4) и ликует вместе с ним при переходе Красного моря (Исх 15:2 и сл.). Еврейское имя «Мариам» соответствует нашему «Мария». Может быть, создавая семью Иисуса, Лука взял семью Моисея за образец? Этим вопросом, по крайней мере, стоит задаться: мы знаем, что он заложил историю Авраама и Сарры в основу рассказа о родителях Иоанна Крестителя (Захарии и Елисавете). Кроме того, в истории Рождества у Луки встречаются и другие отголоски, связанные с Марией и заимствованные у различных персонажей из еврейской Библии, прежде всего из Книги Бытия [20] У истории о том, как Иоанн Креститель взыграл от радости во чреве Елисаветы, приветствуя Иисуса во чреве Марии, есть немало общих черт с Исавом и Иаковом, «бившимися в утробе» Ревекки в Книге Бытия (25:20–23). .

И перед нами еще более тревожащий вопрос: была ли в истории Мария, мать Иисуса?

Только в четвертом Евангелии говорится о том, что мать Иисуса присутствовала при Распятии. Цель Иоанна, поместившего ее туда – дать возможность Иисусу вверить ее заботам ученика, «которого Он любил» и который отныне должен стать ей «сыном» (Ин 19:25–26). Это Евангелие всегда выставляет любимого ученика в героическом свете, и ни один библеист не считает данный эпизод историческим воспоминанием. И широко распространенное в католическом благочестии представление о матери Иисуса, оплакивающей его у креста или держащей на руках мертвое тело сына – не более чем чистой воды фантазия. Оно подходит для фильма, но не для исторического труда.

В Евангелии от Иоанна есть еще только одно упоминание о Марии, и его никак не назвать лестным. Оно появляется в предании о свадьбе в Кане Галилейской (2:1–11). Здесь текст Иоанна входит в разительное противоречие с благочестивой традицией, окружающей образ девы в истории. Иисус укоряет мать за попытку ускорить события, обращаясь к ней со словами: «Что Мне и Тебе, женщина? Еще не пришел час Мой».

Люди нередко поражаются, осознав, что на этом и кончаются сведения о матери Иисуса во всем Новом Завете. Они не только скудны – порой они связаны с враждебностью и отторжением. Едва ли не все положительные элементы христианской традиции, связанные с библейским образом Марии, содержатся в рассказах о Рождестве, которые уже почти никто не воспринимает как исторические. А смущающие рассказы о матери Иисуса отцы Церкви либо игнорировали, либо давали им иное, «творческое» толкование. И все же Мария идет сквозь века – во многом благодаря постоянно расширяющейся и насыщенной чудесами мифологии. Сперва она становится вечной девственницей – до родов, во время родов и даже после родов. Затем ее полностью лишают земного облика, приписывают ей непорочное зачатие и телесное вознесение на небеса после смерти. Однако ни один из этих рассказов о Марии даже не претендует на какую-либо историческую основу [21] Если прочесть официальное заявление Ватикана от 1950 года, где провозглашалось телесное вознесение Марии на небо, то окажется, что оно в значительной мере основано на том факте, что могилу Марии так и не нашли. Вряд ли это может служить убедительным доказательством для чего бы то ни было. .