Эрих Фромм - Вы будете как боги

Согласно другим псевдографическим книгам, как, например, Четвертой Книге Эзры (около 100 г. до н. э.), появится небесный Иерусалим, и явится мессия. Мессия и праведные будут жить в радости четыре столетия, потом все умрут и мир вернется к первозданной тишине, как это было в начале. После периода тишины возникнет новый мир, «мир, который придет». Предыдущая история, согласно этой концепции, есть предшественница мессианского века, мессианский век – предшественник мира, который придет, мира, превосходящего историю. В некоторых из этих текстов особенно подчеркивается различие между мессианским веком и миром, который придет, в то время как в других имеется некоторая путаница. В целом апокрифическая литература сосредоточена на последовательности: «родовые схватки мессии» (наказание) – раскаяние – дни мессии – день суда – воскресение из мертвых – мир, который придет (ха-олам ха-ба). Таким образом, сливаются историческая и метафизическая концепции, хотя и в зависимости от меняющихся исторических обстоятельств иногда акцентируется один, иногда – другой аспект.

Апокрифическая литература представляет собой переход от библейской к раввинской фазе еврейской традиции. Первой частью этой раввинской традиции является период таннаим – время более авторитарных учителей, завершивших Мишну около 200 г. н. э. Вторая часть относится к периодам законоучителей амораим и геоним, которые жили в Палестине и Вавилонии.

Более древние мудрецы, жившие под властью хасмонейских царей, были по большей части в оппозиции к светским представителям еврейского национализма. Таким образом, идея национальной независимости не представлялась им особенно привлекательной. Они видели ее проявления при хасмонейских царях и убедились, что она не служит целям пророческой концепции мессианского времени. В этом, возможно, кроется причина того, что представители таннаим не говорили много о мессианском веке. Хотя их самые выдающиеся представители не испытывали любви к Риму, национальная независимость и Храм со всеми его обрядами уступали по важности изучению и соблюдению закона.

Как я уже отмечал выше, когда римляне разрушили Храм и уничтожили последние остатки еврейской политической независимости в 70 г. н. э., они уничтожили фасад, за которым уже возникла другая сцена – раввинский иудаизм, религия без храма, жертвоприношений, священников, религия, лишенная также теологических догм, но чрезвычайно озабоченная правильными поступками во всех сферах жизни, выражающая и способствующая самосовершенствованию человека, полностью уподобляющегося Богу. Талмудические мудрецы не забыли Храм, они не обличали священнические жертвоприношения как обман – как это часто делали пророки, однако они преобразовали Храм и национальную независимость в простые символы мессианского времени.

Как взгляды, выраженные в апокрифических книгах, различаются между собой, так расходятся между собой и таннаим, и амораим. Однако общим в их взглядах на мессианское время является убеждение, что оно принадлежит этому миру, а не трансцендентному. Их взгляды окрашивались в зависимости от политических событий.

В разгар жестоких римских религиозных преследований во II веке н. э. одна из величайших фигур таннаим, рабби Акива, который всю жизнь был универсалистом, изменил свои взгляды и счел требования националистического лидера Бар Кохбы (Сына Звезды) соответствующими мессианству. Другие законоучители таннаим, впрочем, современники рабби Акивы, не разделяли этой его иллюзии. Они оставались тверды в своей вере в то, что время мессии еще не пришло и что Бар Кохба (Сын Лжи, как его стали называть позднее) всего лишь самозванец. С другой стороны, позднее, после того как центр еврейской культуры переместился из Палестины в Вавилонию, а римское угнетение перестало быть реальностью, яркие цвета, которыми была расцвечена картина мессианского времени для пророков и в апокалиптической литературе, для некоторых представителей амораим поблекли. В целом, впрочем, мессианский век сохранял свой цвет на протяжении веков, последовавших за падением Храма.

Раввины придерживались разных взглядов, но один элемент оставался общим: мессия никогда не был «спасителем», он не менял человека, не менял его сути. Мессия всегда оставался символом, помазанным царем из дома Давидова, который явится, когда придет время. В том факте, что мессия – символ нового исторического периода, а не спаситель, и кроется решающее различие между еврейской концепцией и той, которую развивала христианская церковь.

Самая ограниченная концепция мессии может быть обнаружена в идее, согласно которой «этот мир отличается от [мира] дней мессии только в отношении служения [иностранным] силам» [93] Санхедрин 99a (тот же взгляд также принят Маймонидом, Мишне Тора, XIV, 5, 12). ; имеется в виду, что евреи больше не угнетаются политически. Хотя эта концепция политического освобождения может быть также обнаружена в некоторых пророческих текстах, в ней отсутствует элемент универсальной исторической трансформации, составляющий ядро пророческих мессианских видений.

Однако в большинстве талмудических утверждений идея политического освобождения сопутствует религиозному и духовному искуплению. Мессия восстановит национальную независимость евреев и восстановит Храм. В то же время он установит Царство Божие во всем мире, искоренит идолопоклонство, положит конец грехам [94] См.: Клаузнер Дж . Цит. соч. С. 392. .

Мессия, согласно талмудической концепции, будет лицом исключительно человеческого происхождения, хотя один источник и утверждает, что его имя – одна из семи вещей, которые «были созданы прежде, чем был создан мир» (Песахим 54a). Остальные шесть – это Тора, раскаяние, сад Эдема, геенна, Трон Славы и храм. Он принесет мир и «не откроет рот свой, кроме как для мира, как написано: „Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир“ (Ис. 52:7)» [95] Дерек Эрец Зута, гл. II (раздел о мире); цит. по: Клаузнер Дж . Там же. С. 521. . Он человек правосудия, он может «чуять», что правильно и что ложно. Вот что говорит талмудический источник: «Бар Козиба [Бар Кохба] правил два с половиной года и потом сказал раввинам: „Я мессия“. Они ответили: „О мессии написано, что он чует и судит; покажи нам, может ли он [Бар Козиба] делать это“. Когда они увидели, что он не может судить по запаху, они убили его».

Относительно состояния человека в мессианский век мы обнаруживаем очень интересное талмудическое высказывание: «В мессианскую эру не будет ни достоинства, ни вины» (Шаббат 151b). Идея этого утверждения, по-видимому, заключается в том, что для человека в мессианское время исчезнет проблема вины, однако одновременно исчезнет и проблема добрых дел. Ему не нужны добрые дела, чтобы оправдаться, потому что он полностью стал собой.