Тензин Гьяцо - Буддизм. Один учитель, много традиций

Одно из предписаний для поддержания чистоты прибежища — это отказ от обращения к иным объектам прибежища, ведь они лишены способностей и качеств, позволяющих вести нас к пробуждению. Будда Шакьямуни — наш Учитель; его изображение должно располагаться в центре нашего алтаря. Свое духовное благополучие мы вверяем Будде. Если мы сожалеем о своих вредоносных поступках, то исповедуемся в них и очищаем их в присутствии Будды. Там же мы зарождаем добродетельное устремление стать подобным Будде и его Сангхе.

В большинстве буддийских традиций описываются защитники Дхармы — существа, которые помогают практикующим на пути. Эти защитники могут быть надмирскими или мирскими. Надмирские защитники напрямую познали пустотность и входят в Драгоценность Сангхи. С точки зрения тибетской традиции, такие защитники, как четыре великих царя и Нечунг — это мирские существа, которые дали великим мастерам обещание защищать Дхарму и практикующих. Они не входят в Три Драгоценности. Мы можем обращаться к ним за временной помощью с добродетельными целями — так же, как в минуту нужды обращаемся к влиятельным людям. Тем не менее мы не принимаем в них духовного прибежища.

Духи — это сансарические существа. Подобно людям, некоторые духи приносят пользу, а другие — вред; одни обладают ясновидением, а другие — нет; одни обладают добродетельными качествами, а другие полны гнева и злобы. В силу неведения некоторые люди обращаются за прибежищем к духам местности и таким духам, как Дордже Шугден. Поскольку эти существа помогают лишь на временном уровне, мотивация практикующих мельчает; вместо того чтобы стремиться к пробуждению, они стремятся заполучить богатство и власть, угождая этим духам. Это извращает практику Дхармы и идет вразрез с учениями Будды, в которых ясно сказано: мы создаем причины счастья, отказываясь от разрушительных действий и совершая созидательные. Прибежище в Трех Драгоценностях и оглядка на закон кармы и ее следствий — вот подлинная защита от дуккхи.

Люди мирские часто прибегают к таким внешним атрибутам, как амулеты, благословленная вода и защитные шнурки, надеясь, что те уберегут их от опасности. Если эти вещи помогают помнить об учениях Будды и необходимости практиковать, все в порядке; но если люди думают, что эти объекты сами по себе обладают некой внутренней силой, это ошибка. На самом деле, это людям приходится оберегать амулеты, шнурки и тому подобное — их очень легко повредить!

Мы должны все время помнить, что практика Дхармы происходит в нашем уме. Истинная практика подразумевает, что мы замечаем свои омрачения и применяем противоядия от них.

Четыре истины арьев (пали: ариев), больше известные как «четыре благородные истины», — основа для понимания всех буддийских учений. Глубокие размышления над ними побудят нас устремиться к освобождению и позволят понять, как применяемые нами практики к этому освобождению ведут. Как в палийской, так и в санскритской традициях описываются шестнадцать качеств четырех истин. Хотя этот список — и тонкие оттенки смысла — в двух традициях различаются, общий смысл одинаков.

Трактат Васубандху «Абхидхармакоша» и трактат Дхармакирти «Праманавартитика» объясняют, что каждая из четырех истин обладает четырьмя качествами, которые противодействуют четырем искаженным представлениям о ней. Шестнадцать качеств объясняют истины в соответствии с их различными функциями и показывают существование освобождения и способ его достижения.

Истинная дуккха, или истина дуккхи ( дуккха-сачча, ду: кхасатья) — это загрязненные совокупности: тело, чувства, различения, факторы волеизъявления (составные факторы) и сознание. Слово «загрязненные» означает, что они находятся под влиянием омрачений (особенно неведения) и кармы. Внутренняя истинная дуккха сокрыта непосредственно в потоке конкретной личности и включает в себя загрязненные тело и ум. Внешняя истинная дуккха включает в себя те окружающие нас вещи, которыми мы пользуемся и наслаждаемся.

Наши физические и умственные совокупности представляют собой пример истинной дуккхи, потому что напрямую порождены омрачениями и кармой. Кроме того, они — основа для обозначения «я», или самости. У «самости», в зависимости от контекста, могут быть разные значения: (1) Самостью/«я» (в описании четвертого качества истинной дуккхи) называется объект отрицания со стороны мудрости, постигающей реальность. Объектом отрицания может быть постоянное «я» (или «душа»), самодостаточная вещественно-существую-щая личность, или неотъемлемо/независимое существование всех явлений — как в выражениях «все явления пустотны от самости» или «бессамостность личностей и явлений» [10] В данном контексте англоязычный термин «selfless» подразумевает не «бескорыстие», а «бессамостность». . (2) Термином самость/ «я» также может обозначаться условно существующая личность — то «я», что ходит, медитирует и так далее.

1. Загрязненные совокупности непостоянны (аничча, анитья), потому что они непрерывно и в каждом мгновении возникают и распадаются.

Понимание этого пункта позволяет устранить искаженное восприятие непостоянных вещей как постоянных. «Непостоянным» в данном контексте называется то, что каждое мгновение меняется. Все обусловленные явления претерпевают изменения, распадаются (перестают быть тем, чем были) и становятся чем-то новым. Грубые изменения происходят в тех случаях, когда вещь прекращает свое существование: человек умирает, стул ломается. Тонкие изменения происходят ежемгновенно; они заключается в том, что вещь не остается неизменной от мгновения к мгновению.

Наши чувства в силах заметить грубое непостоянство; но чтобы такие объекты, как наше тело, проявили столь явные изменения, как рождение и смерть, ежемгновенно должен происходить и процесс изменений более тонкий. Без него не были бы возможны грубые и видимые изменения, которое происходят с телом с детства до старости.

Почти все буддисты согласны с тем, что с момента своего возникновения любая вещь уже по природе стремится к распаду — в силу того, что была вызвана причинами. Неверно утверждать, что причина что-то производит; порожденная вещь остается неизменной в течение определенного периода времени, а затем другое условие вызывает ее прекращение. Вместо того сам фактор, вызывающий возникновение конкретной вещи, приводит и к ее прекращению. С самого первого момента своего существования вещь по природе своей стремится к распаду. Ежемгновенная изменчивость подразумевает, что возникновение и прекращение не противоречат друг другу — это два качества одного и того же процесса.