Коллектив авторов - То, что имеешь, держи. Православие и католицизм в трудах русских святых и церковных мыслителей

И в то время, как Франциск долго так молился, он получил твердую уверенность, что Господь внял его мольбам, что он испытает и то, и другое, им просимое, испытает это в пределах, возможных для творения Божьего. И как только он сознал, что это совершится, он отдался созерцанию страданий Спасителя, созерцанию, доведенному до высшей степени сосредоточенности. Тогда пламя религиозной энергии Франциска разгорелось в нем так сильно, что он, в избытке ощущаемых им любви и сострадания, почувствовал себя совершенно превращенным в Иисуса (il se sentit change tout a fait en Jesus)» [29].

И в то время, как Франциск был распростерт коленопреклоненный перед Господом, в то время, как он горел охватившим его пламенем, он вдруг в эти утренние часы увидел, что с неба к нему нисходит шестикрылый серафим.

И этот серафим так приблизился к святому, что Франциск мог ясно и отчетливо видеть на серафиме изображение Распятого, мог вместе с тем видеть, как крылья серафима были расположены: два крыла поднимались над головою, два были распростерты для полета, а последние два облекали его тело.

И как только Франциск увидел это явление, оно возбудило в нем трепетный страх. Вместе с тем он почувствовал и полноту радости, и ощущение печали, и восхищение, ибо он испытывал большое счастие в сознании, что Сам Спаситель удостоил его Своим дружеским явлением (Jesus daignait se reveler a lui si familierement), удостоил его своим взором, полным нежности; но в то же время вид пригвожденного ко кресту Господа причинял Франциску печаль невыразимую...

Через некоторое время чудное явление исчезло. С тех пор в сердце Франциска укрепилось навсегда могущественное пламя, укрепилась живая любовь к Спасителю [30]. На теле же его явление это оставило образ и чудесно запечатленные следы страданий Христа, ибо тотчас же на руках и ногах Франциска начали показываться как бы гвозди; казалось, что центры рук и ног были как бы пронзены этими гвоздями... На правой же стороне груди сделался виден след от удара копьем, подобный шраму, — след воспаленный и источающий кровь, которая проступала на одежде.

Франциск скрывал все это от братьев; он даже прятал свои руки, но ступать по земле своими израненными ногами сделалось для него невозможно. Скоро для братьев стало ясно, в особенности, когда им приходилось мыть окровавленное платье Франциска, что он носил на груди своей, на руках и ногах образ и телесное сходство со Спасителем [31].

Явления эти потом получили даже особое наименование «стигматизации». Самые же раны на теле, образующиеся при таких феноменах, стали с тех пор называться у католиков «стигматами».

Не может не поразить здесь всякого прежде всего эта удивительная сложность видения Франциска. На одно видение серафима, сошедшего внезапно для Франциска с небес, был как бы наложен силою воображения Франциска, образ другого видения, того видения, которого более всего жаждал Франциск, образ распятого И. Христа.

Характерно и то, что Франциск в представлении об Иисусе Христе воспринимал прежде всего впечатление от земной жизни Спасителя, был поглощаем Его внешним страдальческим образом. Впечатление это на Франциска шло как бы извне, и Франциск стремился всеми силами своей души подражать Иисусу Христу. Для него И. Христос был внешним предметом, и, исходя от образа И. Христа и Его страданий, и развивалась мистика Франциска.

Надо сказать, что это подражание Христу доходило у Франциска до прямой копировки им жизни Спасителя. Так, например, когда у Франциска в начале его деятельности собралось до 7 учеников, он, подобно Спасителю, пославшему Своих апостолов на проповедь, — послал на проповедь и своих апостолов, причем дал им почти те же наставления, говоря: «Идите же по два по разным областям земли, проповедуя мир людям и покаяние ради отпущения грехов» [32]. Особенно интересно, что за три дня пред своей кончиной Франциск воспроизвел пред своими учениками даже нечто подобное самой великой Тайной Вечери. Сперва он приказал принести к себе Евангелие от Иоанна и читать ему с того места, где говорится, что И. Христос знал, что час Его пришел. Засим Франциск велел принести хлеб, благословил его, приказал разломить и каждому из стоявших тут братьев дал по кусочку. «Он вспомнил, — говорит хроника, — ту священную трапезу, которую Господь отпраздновал со Своими учениками в последний раз» [33]· «Вот Бог меня призывает, — сказал умирающий, — и я прощаю всем моим братьям, как присутствующим, так и отсутствующим, их обиды и их заблуждения и отпускаю им грехи их, насколько это во власти моей» [34]. Наконец, последние слова Франциска были: «Я исполнил то, что должен был исполнить. Христос научит вас, как поступать дальше. Прощайте, дети... Я возвращаюсь к Богу, да умилосердится Он над вами» [35]... Чрез 2 года после смерти (+3 окт. 1228 г.) Франциск был канонизован Римскою церковью.

«Беседа совершается тогда, когда человек вообразит перед собою Иисуса Христа, распятого на кресте». /Из поучений Игнатия Лойолы о созерцании/.

«Сам от себя не строй воображений и, которые сами строятся, не внимай тем, и уму не позволяй напечатлевать их на себя.

Ибо все сие, совне будучи печатлеемо и воображаемо, служит к прельщению души. Ум и сам по себе естественную имеет силу мечтать и может легко строить призрачные образы того, чего вожделевает... Тогда испытывающий сие бывает уже мечтателем, а не безмолвником». /Св. Григорий Синаит, подвижник XlV в./.

«Избави вас, Господи, от восторженных молитв. Восторги, сильные движения с волнениями суть просто кровяные душевные движения от распаленного воображения. Для них Игнатий Лойола много написал руководств. Доходят до сих восторгов и думают, что дошли до больших степеней, а между тем все это мыльные пузыри: настоящая молитва тиха, мирна, и такова она на всех степенях». /»Письма о христианской жизни» Еп. Феофана. Выпуск 1-й и 2-й.

Изд. 2-е, 1900 г., Москва, стр. 25/. «Воображение — способность формировать и удерживать образы — есть способность чернорабочая... самая низшая! Уж поэтому не след ему позволять являться со своими образами в высшую область, какова молитва... Если допустите образы, то есть опасность молиться мечте...

Помнится одно, сказанное о старце, который всегда образно представлял Бога. Когда ему растолковали, что так не следует, он сказал: «Вы отняли у меня Бога»... А у него отняли не Бога, а мечту его». /Собрание писем святителя Феофана. Вып. 7-й, стр. 24 и 25/.

Игнатий Лойола родился в 1491 году в Испании, в аристократической семье. Юношеские годы он провел при дворе испанского короля, в молодости увлекался, как и Франциск, средневековыми романами. Он был честолюбив, 30-ти лет он участвовал в сражении с французами при защите Памилуны, причем был тяжело ранен. Во время болезни он начал читать жития святых, подвиги которых — в особенности Франциска Ассизского — получили в глазах его такую же цену, какую раньше имели подвиги рыцарей и героев. Пример Франциска увлек Лойолу. Величие апостольского поприща рисовалось в его воображении, и он решил посвятить себя проповедничеству. Сначала он предался (в небольшом городке Каталонии Манрезе) аскетической жизни. Он впоследствии сознавался, что его тогда осеняли различные видения. Затем в 1528 году он отправился в Париж, чтобы получить богословское образование. В Париже он образовал кружок друзей, которых увлек на дело проповедничества. Кружок этот окончательно сформировался в 1534 году. В 1537 году Лойола отправился в Рим; там он добился благословения папы на учреждение ордена Иисуса. Устав этого ордена был утвержден в 1540 году. Лойола сумел прочно организовать и развить это учреждение, создав из него могущественное орудие для католической пропаганды. Несомненно, что Лойола обладал громадным организаторским талантом. Умер Лойола в 1556 году в Риме. Почти через семьдесят лет после его смерти католическая церковь причла его к лику святых.