Барт Эрман - Почему мы страдаем? [Как получилось, что в Библии не нашлось ответа на этот вопрос]

Конечно, он может объяснить многое из происходящего в нашем мире, от Холокоста до трагедии 11 сентября, от сексизма до расизма, от мелкого воровства до коррупции в правительстве. Но многое и не поддаётся его объяснению.

Кажется, в полной мере я впервые осознал это в середине 80-х, когда читал в Ратгерсе курс «Проблема страдания в библейской традиции». Прежде я не обращал особого внимания на природные катаклизмы. То есть я знал о них, сочувствовал их жертвам, прикидывал, чем им могут помочь простые люди вроде меня, и всё такое. Но лично меня они никогда особо не касались. А потом случилось то, что лишило меня покоя на недели и даже месяцы.

13 ноября 1985 года мы узнали об извержении вулкана на севере Колумбии в Южной Америке. Образовавшиеся вулканические грязевые потоки накрыли и уничтожили четыре населённых пункта. Практически все погибли во сне, когда грязевая масса со скоростью около 50 км/ч снесла их утлые домишки и погребла под собой жильцов. В общей сложности погибло до тридцати тысяч человек. Эта цифра засела у меня в мозгу: тридцать тысяч человек только что были живы и в следующее мгновение оказались мертвы, убиты во сне, это же кошмар. В башнях-близнецах народу погибло в десять раз меньше, и мы не переставали о них думать — и правильно делали! — ещё несколько лет после террористической атаки. А о тех пожали плечами и забыли. Жалко их, конечно, ну да нечего было селиться так близко к вулкану.

Но природные катастрофы не дают о себе забыть. Каждый год тысячи, сотни тысяч людей получают в них раны, увечья и гибнут. Дома разрушены, жить негде и некуда пойти, ждать помощи тоже не от кого — для выживших наступает ад на земле. Разумеется, больше мы переживаем о тех, кто живёт поближе к нашему дому. Хотя и среди них не все нам симпатичны. Взять хоть тех, кто пострадал от урагана Катрина. Мы скорбим о погибших и чешем в затылке, удивляясь некомпетентности федеральных властей, чья бюрократия оказалась не в состоянии отстроить город заново и дать людям возможность жить дальше. Значит, отправить флот в Персидский залив — это без проблем, хотя оно стоит сумасшедших денег. А почему нельзя выделить адекватную сумму на помощь тем, кто живёт у берегов нашего собственного залива? Пока последствия урагана Катрина обсуждаются в новостях уже полтора года, становится заметно, что люди подустали от этой проблемы и хотели бы видеть её благополучное разрешение. При этом некоторые страшно озабочены поиском виноватых. Плотины были никудышные, и все знали об этом. Раз так, какое право они имели строить там Новый Орлеан? Конечно люди знали, что рано или поздно трагедия случится — почему они просто вовремя не уехали оттуда? И так далее. Похоже, чем выше мнение о себе, тем легче винить других: я-то уж точно уехал бы оттуда!

Легко так говорить, если ты способен купить себе билет в любой конец или можешь запросто собрать вещи и переехать без особого ущерба для своего бюджета. Другое дело, если у тебя денег даже на еду не хватает, не говоря уже о других менее насущных нуждах. Как в таких условиях можно говорить о переезде в другое, более безопасное место? К тому же, существует ли вообще вполне безопасное место? Я вырос в Канзасе, но стоило мне переехать в Северную Каролину, и меня чуть не прибило торнадо. [58] Штат Канзас находится на территории так называемой «Аллеи Торнадо», т. е. едва ли не самой опасной в этом отношении части Соединённых Штатов. (Прим. пер.) Штука в том, что от природных катаклизмов не застрахован никто из нас.

Как бы ни были разрушительны сама Катрина и её последствия, они бледнеют в сравнении с другими катастрофами, разразившимися по всему миру за последние годы. 26 декабря 2006 года мощное землетрясение сотрясло Индийский океан, эпицентр находился в зоне западного побережья Суматры в Индонезии. Оно вызвало цунами (даже несколько) вдоль побережий большинства государств, имеющих выход к океану, и разрушило города, деревни, самые жизни людей по всей Южной и Юго-Восточной Азии, особенно в Индонезии, Шри-Ланке, Индии и Таиланде. Точное число жертв неисчислимо, но по самым близким подсчётам оно приближается к трёмстам тысячам человек. Если вулкан в Колумбии унёс в десять раз больше жизней, чем теракт 11 сентября, то и цунами превзошло вулкан в десять раз. Это не говоря о миллионах пострадавших в других отношениях, особенно в материальном плане, которым пришлось так же, как и в Новом Орлеане, собирать всё по кусочкам, и у которых в основном не оказалось возможности, в отличие от Нового Орлеана, крыть почём зря тупое равнодушие и беспомощность властей. Большинство пострадавших лишены помощи и надежды, и лучшее, на что они могут рассчитывать — это эффективность международных усилий по оказанию чрезвычайной помощи.

И так постоянно, одна катастрофа за другой. Они любого способны превратить в апокалиптика. Конкретно эти и бесчисленное количество других катастроф, повторяющихся с незапамятных времён, вызваны не людьми, а силами природы. Тяжело представить, при чём тут Бог, если только вы не считаете, что именно он призвал демонов устроить всё это. Одно из преимуществ апокалиптического мировоззрения, свойственного большинству новозаветных авторов (если не всем), заключается в том, что оно едва не вопиет: это не Бог вызывает бедствия; не Бог, а противостоящие ему вселенские силы зла. Не только землетрясения, ураганы и цунами, но и недуги и болезни, психические расстройства, насилие и гонения — всё это Дьявол и его клевреты, демоны — во всём виноваты они. В этом веке они правят практически безраздельно. Вернее, Бог тоже вмешивается, чтобы сделать что-то хорошее, но лишь иногда, как при служении Иисуса и его апостолов. Однако силы зла не остановить на их пути до тех пор, пока Бог не обрушит свой гнев на них и на всех, кто принял их сторону. И тогда на земле наступит такой кромешный ад, какого мир ещё не видывал.

Как мы убедились в предыдущей главе, об этом говорит в Евангелиях Иисус, об этом говорят авторы Евангелий, когда вспоминают ключевые события его жизни, об этом говорит живший после Иисуса апостол Павел, говорит, наконец, автор книги Откровения, увенчавшей новозаветный канон достойной апокалиптической развязкой.

Вся жизнь Иисуса в пересказе евангелистов была так или иначе сопряжена со страданием: Иисус либо облегчал чужие страдания, либо переносил собственные. Насмешники из числа иудейских вожаков, глазевшие на распинаемого Иисуса, в некотором смысле верно ухватили суть его жизни, хотя и не так, как её понимает евангелист Марк: «других спасал, а Себя не может спасти» (Мк 15:31). У них слово «спасал» лишено привычной для христиан коннотации. Когда христианин задаётся вопросом спасения, он имеет в виду ряд действий, которые нужно совершить, чтобы после смерти попасть в рай. А здесь употреблено греческое слово «спасать», которое обычно означает исцеление человека или сохранение его жизни. Иисус «спасал» других тем, что исцелял их болезни или изгонял из них демонов. В представлении Марка он не может спасти самого себя не потому, что ограничен в своей возможности сойти с креста, а потому, что должен исполнить волю Отца, пострадав и умерев за других. Иными словами, спасая людей, Иисус ещё при жизни исцелял недужных, но конечное исцеление даровал через свою смерть.