Книга еретиков

Я согласен со святым и священным Собором о том, что Жертва, и ныне приносимая, и тогда принесенная от Единородного и Вочеловечившегося Слова, принесена была тогда и ныне вновь приносится Святой Троице и что она одна и та же самая, а не так думающему – анафема. Если же отыщется что-либо написанное к ниспровержению сего, то и это подвергаю анафеме. Сотирих Пантевген.

Михаила, [по прозвищу] ὁ τοῦ Θεσσαλνίκης [655], магистра риторов, дидаскала Евангелий и протэкдика Великой Церкви Константинополя предсмертное признание в том, в чем он преткнулся <[за что] был извержен из сана>, утверждая, что великий и первый Жертвосовершитель Христос хотя и приносит [Жертву] и приносится [в Жертву], однако Сам не принимает и не получает ее, но Отец принимает или же получает [Жертву], и прочее подобное, что Церковь отвергла.

И признание это таково:

Об учении, ставшем, по моему неразумию и коварству, предметом спора. Такова истина – и с самого начала я согласился, что именно такова, – как научил святой Собор [656]. И когда этот вопрос разбирался в патриархии, я, будучи спрошен, ответил, что как считает святой Собор, так же и я считаю, и с тех самых пор по милости Божией прочно уверился в здравом мнении. И поскольку оно повторно было провозглашено, на этот раз уже во дворце [657], анафематствую и проклинаю и себя самого и остальных, кто не будет мыслить согласно со святым Собором, в частности, и в этом учении о принесении [Жертвы]. И прошу и с горькими слезами молю, да буду прощен вашей святыней, если чем по самолюбию, и дерзости, и человеческой немощи всю почти вселенную поколебал, недостойный мира всего. Да, владыки христианские, простите меня и помолитесь обо мне, чтобы не потребовалось от меня давать великий ответ еще и за это.

[Подпись:] Недостойный диакон Великой Божией Церкви Михаил протэкдик.

Из этого документа следует, что он не был извержен, хотя и ходит такой слух.

Единомышленниками этого Михаила и сочувствующими ему в этом учении были еще Никифор Василака, дидаскал Посланий, Евстафий, митрополит Диррахия, и Сотирих Пантевген, избранный на Антиохийский патриарший престол, люди, сильные мудростью и разносторонние умом, в царствование господина Мануила Комнина.

То, что вводили и что пустословили Михаил, бывший ди-даскал, протэкдик и магистр риторов, Никифор Василаки, ди-даскал Посланий, диаконы Великой Божией Церкви в Константинополе, которым последовал и митрополит Диррахия Евстафий и в защиту которых письменно выступил Сотирих, диакон той же Церкви и к тому же нареченный патриарх Града Божия Великой Антиохии, по прозванию Пантевген... что они впоследствии анафематствовали и отвергли [659]<...> да будет анафема [660].

1. Говорящим, что во время мироспасительной страсти Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа Жертву честного Его Тела и Крови, принесенную от Него о нашем спасении, как от архиерея, действовавшего ради нас по-человечески (так как он Сам и Бог, и жрец, и жертва, согласно великому в богословии Григорию), Он принес Сам Богу и Отцу, но не принял как Бог с Отцом Сам Единородный и Дух Святый (так как через это они отчуждают от боголепного единочестия Самого Бога-Слова и Единосущного и Единославного Сему Утешителя Духа), анафема трижды.

2. Не принимающим, что жертва, ежедневно приносимая принявшими от Христа священнодействие Божественных Таин, приносится Святой Троице, как противоречащим Священным и Божественным Отцам Василию и Златоусту, с которыми согласны и остальные Богоносные Отцы в своих словах и писаниях, анафема трижды.

3. Слышащим Спасителя о преданном Им священнодействии Божественных Таин, говорящего: «сие творите в Мое воспоминание», но не понимающим правильно слова «воспоминание» и дерзающим говорить, что оно (т. е. воспоминание) обновляет мечтательно и образно жертву Его Тела и Крови, принесенную на честном Кресте Спасителем нашим в общее избавление и очищение, и что оно обновляет и ежедневную жертву, приносимую священнодействующими Божественные Тайны, как предал Спаситель наш и Владыка всех, и поэтому вводящим, что это иная жертва, чем совершенная изначала Спасителем и возносимая к той мечтательно и образно, как уничижающим неизменность жертвы и таинство страшного и Божественного священнодействия, которым мы принимаем обручение будущей жизни, как это изъясняет Божественный отец наш Иоанн Златоуст во многих толкованиях посланий великого Павла, анафема трижды.

4. Выдумывающим и вводящим временные расстояния в примирении человеческого естества с божественным и блаженным естеством Живоначальной и Всенетленной Троицы и законополагающим, что мы сперва примирились с Единородным Словом из самого соединения [с Ним], а после с Богом и Отцом спасительною Страстию Владыки Христа, и разделяющим то, что нераздельно у Божественных и блаженных Отцов (которые научили, что Единородный примирил нас с Самим Собою посредством всего таинства домостроительства и через Самого Себя и в Себе с Богом и Отцом и, соответственно вполне, со Всесвятым и Животворящим Духом), как изобретателям новых и иноплеменных учений, анафема трижды.

Сотирих : Узнал я, что на Соборе какие-то два диакона спорили между собою о каком-то догмате и что каждый из них имел на своей стороне кое-кого из весьма ученых мужей, но я не мог узнать о содержании спора. Не был ли и ты там?

Филон : Был и внимательно вслушивался в речи обоих. <...> Суть слова, кратко сказать, состояла в том, что природу, воспринятую Словом, то есть Тело и Кровь Свою, Он принес не Отцу только, но и Божеству Единородного. Это выражение смутило как многих других, так и некоторых мужей, отличных по добродетелям и уму, так как не только несогласно с нашими началами, но и вводит разделение по Несторию. Потому что если из этих природ одна приносит, а другая принимает, то необходимо и приносящую как Архиерея и Жертвоприносителя называть ипостасью, и ту, которая как Бог принимает жертву, тоже называть ипостасью. Но это смертная погрешность Нестория [662].

Сотирих : Как опасно, не знаю, как назвать, невежество или заблуждение сказавшего так! Потому что даже если бы он сказал так, что Бог-Слово, став человеком, Сам как священник по воспринятой [природе] принес жертву, и Сам опять как Жертва был принесен по плоти, и, наконец, Он же как Бог принял жертву, и во всем этом ипостась приспособлял по действиям природ, то и в таком случае я сказал бы, что эта речь не совсем безопасна. А говорить, что раздельные природы действуют сами по себе, не обращая внимания на ипостась, весьма опасно и сопряжено с большими затруднениями [663]. <...> Те, которые мирятся, имеют обыкновение принимать что-либо друг от друга в залог мира. А поскольку и нам, оскорбившим Бога, надлежало примириться с Ним, то, нисколько не отступая от Божественной благости, Сам прежде положив начало, Бог-Слово, восприняв нашу сущность, даровал нам взаимное оставление грехов, избавление от заблуждения, оказав многие и чудные благодеяния. Поскольку же надлежало нам возблагодарить и Отца за усыновление, а у нас не было ничего чистого, ничего достойного Его величия, потому что все омрачал грех, то Сам Богочеловек-Слово, восполняя нашу нищету, как Посредник со стороны человечества, принес Свою кровь, непорочную жертву, спасительное умилостивление, действительнейшее для примирения нашего с Отцом. <...>