Дамир Мухетдинов - История ислама в России

Зато есть интересные данные о внешней политике Булгарии и, что наиболее значимо, с мусульманскими странами. Персидский историк Бейхаки (995-1077) сообщает о событии, современником которого он был. Это отправка в 1024—1025 гг. эмиром Булгара Абу Исхаком Ибрахимом б. Мухаммадом б. Б.л.т.варом (Эльтебером?) денег в Бейхак (область Нишапура) для строительства двух мечетей — в Себзеваре и Хосровджерде. Интересным является сообщение арабского историка XII в. Ибн аль-Джаузи (1116—1201), относящееся к событиям 1041/1042 гг., когда один из знатных выходцев из Волжской Булгарии со свитой в 50 человек, направляясь в хадж , посетил двор аббасидского халифа аль-Каима (1031—1075). Интересно, что в свите хаджи был человек по имени Йала б. Исхак, имевший нисбу аль-Хорезми и прозвище «судья» (кади) — именно он вел переговоры с чиновниками халифа. Это еще два очень важных свидетельства прочных контактов Волжской Булгарии с Хорезмом и значительной роли хорезмийцев в религиозной жизни булгар. Кроме того, даже эти немногочисленные данные явно говорят о том, что Волжская Булгария была полноценной частью мусульманского мира.

Древняя Русь и ислам. Политическое образование, созданное киевскими князьями, происходившими из русов, имело в основе славянское и финно-угорское население. До определенных пор некоторые племенные группировки сохраняли своих династийных правителей. Но уже при Святославе, а затем его сыне Владимире они начинают уничтожаться, и в земельных центрах садятся княжеские наместники. Князь Владимир, победив при помощи скандинавских дружин в междоусобной войне, предпринимает меры по централизации власти и укреплению авторитета на международной арене. Важнейшее значение для внутреннего фактора имели сакрализация власти правителя и создание для многочисленного и разнородного населения общей идеологии, выходящей за рамки племенного формата и концентрировавшейся на одном правителе.

Уже в 980 г. Владимир установил на холме близ княжеского терема в Киеве ряд идолов, из которых наиболее был выделен идол Перуна, то же самое сделал в Новгороде верный ему назначенный туда посадником (то есть наместником) его дядя Добрыня. Перуну приносились масштабные жертвы, в том числе и человеческие. Как говорится в летописи Нестора: «постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а усъ златъ, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога и Симарьгла, и Мокошь. Жряху имъ, наричюще я богы, приво жаху сыны своя и дъщери, и жряху бесомъ, оскверняху землю теребами своими. И осквернися кровьми земля Руска и холмъ отъ».

Эти мероприятия должны были продемонстрировать утверждение новой иерархии известных населению богов и продемонстрировать сакральные функции князя как единственного посредника между небесными и земными силами. Однако, хотя разноплеменное население и имело общий пантеон, каждое племя придавало разный статус входившим в него богам, и эта попытка князя не встретила понимания населения.

Древнерусские летописи донесли различные полулегендарные версии о принятии в 988 г. Владимиром христианства и подробный рассказ о последующем насильственном крещении населения различных регионов.

Дело в том, что еще в 986 г. к Владимиру прибыли послы от волжских булгар с предложением обратиться в ислам. Выслушав разъяснение о том, в чем состоит суть религии, он отказался, отметив среди главных аргументов следующий: «Руси есть веселие пити и не можем без того быти». Хотя из собственно древнерусских летописей известно, что этот князь, по крайней мере до крещения, отличался склонностью к пьянству и разврату, нет причины трактовать источник буквально и искать здесь оправдание какого-то порочного свойства. По-видимому, речь идет о традиции устраивать застолья для княжеской дружины, бывшей основой административного аппарата и фактически представлявшей реальную исполнительную власть. Необходимая перестройка общества требовала бы значительных изменений в психологии народа. Согласно древнерусским летописям, отказано было под разными предлогами католическим монахам и еврейским проповедникам из хазарских земель. Прибывший же греческий монах, именуемый древнерусской летописью Философом, был более осторожен в своих речах, когда говорил о сравнении ортодоксального (православного) христианства с другими религиями. Умело расставив акценты на тех сторонах других вероисповеданий, которые могли вызвать негативные эмоции у непосвященного человека, он сумел посеять сомнения в голове Владимира и более заинтересовать его именно греческим христианством.

Сюжет о религиозном диспуте довольно популярен и, вероятно, проник в летописи из каких-то памятников греческой литературы. Тем не менее у арабского автора XII в. аль-Марвази (1056—1124) есть сведения о прибытии в Хорезм послов от некоего князя русов Владимира (вероятно, именно Владимира Святославича, хотя личное имя рассматривается у арабского автора как титул) с просьбой послать им людей, благодаря которым они смогли бы принять ислам, объясняя, что это будет подвигать их на активные действия, воинственность и походы, и спасет их от бедности, в которую они впали, приняв христианство в 912/913 гг. Правитель Хорезма отправил к ним имама, и, согласно арабскому автору, все они обратились в ислам. Однако эти, безусловно интересные, сведения не только не могут быть как-то датированы, но и не находят подтверждения в других источниках.

Среди историков существуют различные трактовки обоснования выбора веры, сделанного князем Владимиром, однако, по-видимому, основным фактором, обусловившим принятие восточного (ортодоксального) христианства, или православия, стали культурные, социально-политические и геополитические факторы. Во-первых, это относительная простота обрядовой стороны, не требующая введения новых языков, поскольку богослужение могло осуществляться на славянском языке и уже существовала определенная богословская литература, написанная азбукой, разработанной когда-то болгарами Константином (Кириллом) и Мефодием; во-вторых, восточное христианство не предполагало даже номинальной зависимости светского правителя определенного политического образования от какого-либо другого правителя, будь то аббасидский халиф или римский папа, а все священнослужители не составляли сильной оппозиции для правительственной власти, что демонстрировал пример Византии; в-третьих, ислам был давно принят волжскими булгарами, являвшимися политическими соперниками киевских князей, заинтересованных в отсутствии возможности подпасть под какое-либо влияние соседа, христианская же Византия была достаточно далеко.

Тем не менее в сфере социально-политической жизни правители Древней Руси унаследовали политические амбиции Хазарского каганата. Созданный в середине XI в. трактат киевского митрополита Иллариона «Слово о законе и благодати» именует Владимира (980—1015) и его сына Ярослава Мудрого (1019—1054) каганами .