Сергей Токарев - Религия в истории народов мира

Этот кровавый варварский культ был опять-таки порождением воинственного быта эпохи.

Святилищ и храмовых зданий у германцев не было. Местами культа служили священные рощи, где находились жертвенники. Не было и изображений богов, если не считать существовавших местами грубых обрубков дерева, служивших идолами [101] Helm, S. 215, 286-289. .

Распространение христианства среди германских племен — между IV и X вв. — нанесло удар древним верованиям. Народные массы долго сопротивлялись введению новой религии, навязываемой им феодальной аристократией и христианскими проповедниками. Чтобы ослабить это сопротивление, христианское духовенство шло на уступки, узаконивало некоторые старые обычаи и поверья, стараясь придать им христианское обличье. Дохристианские пережитки удерживались долго. Средневековая демонология, распространение веры в злых духов и ведьм, кровавые ведовские процессы — все это было, конечно, делом рук христианских богословов и католической и протестантской инквизиции. Но монахи и инквизиторы, сжигавшие тысячи "ведьм" и поддерживавшие веру в сношения человека с злыми духами, опирались, в сущности, на древние, дохристианские верования и продолжали традицию кровавых человеческих жертвоприношений.

В более безобидной форме пережитки древних верований сохранились в фольклоре германских народов, в поверьях и сказках об эльфах, троллях, гномах, ундинах и разных чудовищах, а до недавнего времени и в народных обрядах, особенно в тех, которые связаны с земледельческим годовым циклом.

Эти земледельческие обряды и относящуюся к ним "низшую мифологию" очень обстоятельно исследовал в 60-70-х годах XIX в. Вильгельм Маннгардт, а позже — Джемс Фрэзер [102] W. Mannhardt. Roggenwolf und Roggenhund. Danzig, 1865; W. Mannhardt. Die Korndämonen. Berlin, 1868; W. Mannhardt. Wald-und Feldkulte, 1-11,1875-1878; Д. Фрэзер. Золотая ветвь, вып. III. М., 1928, стр. 115-127. . Особенно обстоятельно рассмотрел Маннгардт те обычаи и мифологические образы, которые связаны с уборкой урожая. Оказалось, что во всех жатвенных обычаях и обрядах присутствует идея, хотя бы смутная, о каком-то демоне, таинственном существе, сидящем в хлебном поле; по мере скашивания хлеба это существо отступает и под конец оказывается в последнем снопе. Этот последний сноп — воплощение невидимого духа растительности — и становился предметом особых обычаев и поверий: его украшали, торжественно несли в дом, берегли до следующего урожая.

Подобные обычаи известны и славянским, и другим земледельческим народам. Но у германцев гораздо более, чем у их соседей, сказывалась тенденция олицетворять последний сноп, да и все хлебное поле. Олицетворяли то в животном, то в человеческом образе: это был "ржаной волк", "ржаная собака", "свинья", "петух" и прочие животные либо же "хлебная матушка", "ржаной человек", "пшеничный человек", "старик", "хлебная девушка", "овсяная невеста", "пшеничная невеста" и т. п. И это былине просто поэтические обозначения: над животными или людьми проделывались магические манипуляции для воздействия на урожай. Например, Маннгардт описывает жатвенный обряд, исполнявшийся крестьянами около Клаузенбурга (где дух растительности олицетворялся в виде петуха): при окончании жатвы там зарывали живого петуха по горло в землю и кто-либо из парней одним взмахом косы отрезал ему голову (магическое воспроизведение уборки будущего урожая); если это ему не удавалось, то крестьяне опасались неурожая в будущем году, а неудачник парень целый год ходил с прозвищем Красный Петух [103] Mannhardt. Korndamonen, S. 15-16. . В этом обряде с предельной ясностью выражена идея, что петух — воплощение духа хлебного поля или урожая.

Отдельные мифологические образы дохристианского происхождения — потомки каких-то богов — сохранились в памяти и в поверьях, перемешавшись с церковными представлениями. Таковы кнехт Рупрехт — святочный дед (связанный со святым Николаем), фрау Холле в Северной Германии и Берхта в Южной Германии — женские божества, покровительницы женских работ.

Много поверий и суеверных обычаев до сих пор связано со смертью и погребением: суеверный страх перед покойником, поверье о хороводах мертвецов, в которые они будто бы завлекают живых, вера в привидения (в аристократических кругах она приняла форму представления о "женщине в белом", обитающей в старинных замках) и пр. В народе до сих пор живет вера во вредоносную и лечебную магию, в "подменных" детей (Wechselbalg), подкинутых якобы гномами (этих детей, отмеченных какими-нибудь физическими недостатками, иногда из суеверных побуждений убивали).

В Германии после захвата власти нацистами некоторые деятели национал-социалистской партии выступали за восстановление древнегерманской религии, которая, по их мнению, более соответствовала "арийскому духу" немцев, чем иудейское по своему происхождению христианство, с его проповедью равенства и терпения. Идейными вдохновителями "неоязычества" были генерал Людендорф и ряд примкнувших к нему видных нацистских вожаков. Движение распространилось в среде фашистского студенчества и деклассированной хулиганствующей массы штурмовиков. "Неоязычники" устраивали пляски вокруг "священных" деревьев, пытались возродить древнегерманские обряды (хотя о том, что они собой некогда представляли, никто, в сущности, ничего не знал), кровавые жертвоприношения.

"Неоязыческое" движение отразилось и в историографии. В годы нацизма в Германии появлялись книги и статьи, авторы которых, идеализируя и фальсифицируя древнегерманскую религию, пытались найти в ней нечто родственное гитлеризму. По мнению Хёфлера и Мартина Ницка, бог Водан (Один) — верховный бог древних германцев — был олицетворением не природных, а психических сил: он покровитель и вдохновитель таких проявлений душевной жизни, как гнев, бешенство, экстаз, одержимость, он же бог поэзии и бог битв. Культ Бодана — обрядовые пляски, посвятительные церемонии и пр. — все это лишь разные пути к достижению особого экстаза (Entruckung — восхищение, исступление) и озарения (Erleuchtung) души. В то же время в культе Бодана воплотилась-де германская вера в судьбу [104] Höfler. Kultische Geheimbü nde der Germanen, В. 1. Frank-Eurt-am-Main, 1934; M. Nink. Wodan und germanischer Schicksalsglaube. Iena, 1935; О. Hartmann. Germanische Mysterien. "Die Tat", 1936, № 10. . Понятая таким образом, древнегерманская религия действительно оказывалась сродни фашистской идеологии, которая на место разума, просвещения и гуманности ставила культ звериного неистовства, воинственно-шаманского экстаза, слепую веру в судьбу и преклонение перед грубой силой.