Маркус Борг - Первый Павел: Воссоздание радикального провидца из-под иконы консервативной Церкви

Павел говорил об оправдании благодатью через веру в письмах к христианам в Галатии и Рима. В этой главе мы сосредоточимся на его письме к Римлянам, важном по нескольким причинам. Это его самое длинное письмо - только 1 Коринфянам является близким соперником. Это также единственное письмо, которое он написал сообществу, в котором он не был и не знал лично. Таким образом, это также единственное письмо, в котором он представляет всестороннюю трактовку его понимания значения Иисуса и Евангелия. Цель письма состояла в том, чтобы представить себя и свой взгляд на вещи сообществу, которое он планировал посетить. Оправдание благодатью через веру является кульминацией первого раздела письма.

Прежде чем мы обратимся к тому, что радикальный Павел имел в виду под этой фразой, мы начнем с общего христианского понимания, особенно среди протестантов. Во-первых, вопрос касается в первую очередь следующей жизни: как мы попадаем на Небеса? Что будет основанием для Божьего суда? Будем ли мы судимы по "делам" и ”закону", то есть по нашим делам? Или на основании "благодати” и "веры", обычно понимаемая как "то, во что мы верим"? Что важнее для Бога, поведение или убеждений? Для многих христиан со времен Реформации ответом была вера как убеждение, с, конечно, добавлением усилий на хорошее поведение.

Во-вторых, как следует из предыдущего вопроса, “дела” и “закон” противопоставляются “благодати” и “вере”, так что этот вопрос часто становится вопросом "вера против дел". В-третьих, это понимание часто является прямо или косвенно антиеврейским, поскольку оно отождествляет "дела” и “закон” с иудаизмом, как если бы “закон" был прежде всего "еврейским законом". Более того, в протестантской полемике против католиков на протяжении веков католицизм часто рассматривался как религия “дел” по сравнению с протестантизмом как религией благодати и веры.

Все это серьезное непонимание того, что имел в виду Павел. Когда он говорил об оправдании благодатью через веру, он думал не о том, как мы попадем на небеса, а о преображении самих себя и мира в этой жизни здесь, внизу. Более того, когда он противопоставлял веру и дела, он не думал о вере-без дел, которая не может существовать, потому что вера всегда включает дела, но о делах-без веры, которая, к сожалению, существует слишком часто, иногда от привычки или вины, Иногда от бездумного повторения или расчётливого лицемерия.

В этой книге, и особенно в этой главе, мы будем часто говорить о том, каким образом Павел был и по-прежнему остается непонятым. Как мы можем думать, что мы понимаем его намного лучше, чем другие в прошлом и настоящем? Вот наш основной принцип интерпретации: выведите Павла и его письмо к Римлянам из мира полемики Реформации шестнадцатого века и вернитесь в первый век имперского Рима. Некорректно и порождает непонимание, читать Павла как то, кем он не был: лютеранским протестантом, критикующим римский католицизм или, что еще хуже, христианином, критикующим иудаизм. Правильно, что позволяет избежать непонимания, считать его тем, кем он был: евреем-христианом, критикующем Римский империализм. Мы должны прочитать его письма в их исходной ситуации и первоначальное намерении Павла. И как введение в этот процесс правильного чтения письма к Римлянам в этой главе, подумайте об этом вопросе.

Можно заполнить небольшую библиотеку текстами дискуссий и комментарий к Римлянам, совокупные результаты которых сделали это письмо почти непонятным для современных читателей. Однако, независимо от того, насколько глубокое богословие там есть, оно должно быть понятным для ремесленных общин и «торговых» церквей в Риме, а именно тому, кому это было написано. Его принесла им, как мы видели во второй главе, диаконисса по имени Фиби (Phoebe). Ей пришлось носить его из одной римской общины в другую, читать, объяснять и отвечать на вопросы.

Задумайтесь об этом на мгновение. Если римляне были столь же заумными, как и комментаторы на протяжении веков, Фиби должна была быть еще большим теологом, чем Августин или Аквинат, Лютер или Кальвин. Или, со всем уважением к Фиби, мы будем считать это письмо, безусловно понятной для общин. Возможно, мы должны помнить, что можно быть простым и глубоким одновременно. Иисус всегда был таким, и был таким Павел, особенно, в своём письме к христианским общинам в Риме.

В главе 2 мы увидели, что внутри христианское равенство запрещает стандартную римскую иерархию - свободного над рабом или мужского над женский. В главе 4, христианское крещение, (см Гал. 3: 27-29) обосновывает радикальное видение равенства против стандартных современных этнических различий, классовых и половых принадлежностей. Но все это касалось только христианской общины. Как насчёт огромного большого мира за пределами этих маленьких собраний?

Именно это является предметом письма к Римлянам. Это касается страстного желания Бога исцелить разрушенный мир, положить конец несправедливости, основанной на насилии, и создать единую и мирную землю. И эта божественная программа сразу же подчеркивается структурной последовательностью письма.

Помимо введения в 1:1-15 и заключение в 15:22– 16:27, письмо касается объединения (unification) трех великих разделений в мире. Во-первых, как объединить язычников и иудеев (1:16-8:39)? Во-вторых, как объединить иудеев и христиан (9:1-11:36)? В-третьих, как объединить христианских евреев и христианских язычников (12: 1– 15:21)? Павел начинает с самого широкого взгляда, а затем последовательно сужает его, чтобы рассмотреть, как человеческий мир, как цивилизация может снова стать божественным миром как в момент творения:

1. Язычники и евреи (Рим. 1:16-8:39)

2. Евреи и христиане (Рим. 9:1-11:36)

3. Христианские евреи и христианские язычники (Рим. 12:1-15:21).

Подсчёт количества слов, показывает, что первый раздел более чем в два раза превышает следующие два. Наше обсуждение следует этой схеме.

Нам надо вспомнить то, что было сказано в Главе 4, о дерзости Павла, предписывающего, видение Бога о мире на земле, христианским общинам именно в Риме. Согласно небесному мандату от Юпитера, воплощённым в императорской божественности, при всем этническом разнообразии империи, Рим установил мир на земле, насколько это возможно. Но это, конечно же, была победа мира через военную победу, как сказано в манифесте Вергилия в Энеиде, а не мир через правосудием в контр-манифесте Павла в его письме к Римлянам.

Если бы у нас было достаточно времени и пространства, мы хотели бы провести вас через письмо к Римлянам в этой главе так, как мы прошли через Филимона во второй главе. Но это невозможно, и мы надеемся, что вы будете иметь письмо на руках и читать вместе с нами. Или, как мы любим говорить, когда все объяснения терпят неудачу, почитайте текст. Мы сосредоточимся на двух основных аспектах: общая структурная последовательность письма и те важные и слишком часто неправильно понимаемые богословские термины, такие как "праведность" и "оправдание", "благодать" и "вера", "закон" и "грех", " жертва” и “смерть.”