Стецкевич М.С. - Свобода совести [Невычитанная калибрятина]

Прежде всего следует отметить, что благодаря вышеупомянутым решениям Конституционного Суда процесс перерегистрации не принял скандального характера, и, несмотря на возникшие у ряда объединений (Свидетели Иеговы, Армия Спасения) проблемы, был достаточно успешно завершён. Опасения относительно замедления роста количества религиозных организаций в связи с применением норм Закона 97 не оправдались. Перерегистрацию прошло более 70% религиозных организаций РФ. Общее число их на 1 января 2001 г. составило 20215. Среди них 330 организаций Свидетелей Иеговы, 33 — мормонов, 106 —кришнаитов. Именно вышеперечисленные конфессии чаще всего рассматриваются частью общества в качестве первых претендентов на звание «тоталитарных сект».

Естественно, по количеству зарегистрированных организаций — 10912, что составляет более 50% от их общего числа, на первом месте находится РПЦ. Однако её доминирование не является столь абсолютно бесспорным, как это хотят представить многие православные иерархи. А. А. Красиков, анализируя данные по Федераль-

271

иым округам, отмечает, что суммарно РПЦ преобладает над остальными религиозными центрами, вместе взятыми, только в двух из них: Центральном и Северо-Западном, а в Дальневосточном округе вообще уступает пальму первенства протестантам. Последние, будучи рассмотрены суммарно, занимают второе место в масштабах России по количеству зарегистрированных религиозных объединений — более 4-х тысяч, следуя за РПЦ в четырёх из семи Федеральных округов, и, как уже отмечалось, лидируя в одном. С момента принятия Закона 97 количество протестантских религиозных организаций выросло более чем на 50%, а такое направление в протестантизме, как христиане веры евангельской — пятидесятники, дало рост в 152%. Но ещё больший — четырёхкратный скачок произошел у религиозных организаций, представляющих разнообразные языческие верования. Показатель увеличения религиозных организаций, относящихся к исламу, не слишком впечатляющ — 5%, хотя по общему их количеству (3048) ему гарантировано прочное третье место, а в Приволжском и Южном Федеральном округах — второе.

Приведённых данных, на наш взгляд, вполне достаточно для утверждения о том, что Россия — страна достаточно значительного мировоззренческого и религиозного плюрализма, который в перспективе обнаруживает тенденцию к укреплению. Появление новых, иногда весьма экзотических религиозных течений представляется просто неизбежным. Многочисленные попытки организации судебного преследования НРД, с выдвижением стандартных обвинений в «зомбировании», «контроле над сознанием», как правило, заканчивались ничем, а уголовные дела прекращались по реабилитирующим основаниям — за отсутствием состава преступления. Но тенденция к закреплению государственных вероисповедных предпочтений, прежде всего путём «выстраивания» конфессий по степени их «традиционности», равно как и попытки «управлять» религиозной жизнью отнюдь не прекратились. Причина тому видится в том, что в сознании значительной части населения России, не исключая государственных чиновников различного ранга, вплоть до высшего, сохраняется разделение конфессий на те, которые могут быть «полезны государству», и на «бесполезные», а скорее, потенциально опасные. Иногда об этом говорится туманно, иногда — достаточно откровенно. Например, известный политик С. Глазьев внёс в Государственную Думу законопроект, предусматривавший тесное сотрудничество государства и «традиционных» религий. Законопроект носил многозначительное название: «О социальном партнёрстве государства и религиозных организаций в целях сохранения национальных

272

духовных традиций и обеспечения социальной защиты населения России».

Из региональных инициатив по ранжированию конфессий заслуживает быть отмеченным закон о свободе совести, принятый в 1999 г. в Татарстане. Ст. 5 данного акта прямо предполагает ограничение «в соответствии с законом» распространения «новых вероучений» и деятельности «впервые созданных на территории Республики Татарстан религиозных объединений». В сентябре 1999 г. был принят закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан». Затем последовало принятие аналогичных актов в Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Чечне. Не касаясь специально вопроса о ваххабизме, отметим, что понятие «экстремист» в вышеупомянутых актах определено настолько нечётко, что может быть распространено на всех мусульман, не подчиняющихся местным Духовным управлениям, но пытающихся создать независимые мечети, школы, общины.

Возражая против попыток дагестанских законодателей добиться принятия «антиваххабитского» федерального закона, муфтий Р. Гайнутдин справедливо отметил, что в светском государстве граждане могут наказываться не за теологические взгляды, а за преступные деяния, независимо от отношения к религии. Безусловно, в некоторых считающихся «ваххабитскими» сочинениях легко обнаружить высказывания, которые можно квалифицировать как возбуждение религиозной розни, ненависти и вражды. Однако в этом случае должны быть наказаны конкретные лица и конкретные религиозные организации, а не «ваххабиты» в целом. В число последних нередко попадают не только противники официальных мусульманских структур, но и все критики местных, северокавказских особенностей бытования ислама. А. А. Ярлыкапов приводит факт обвинения в «ваххабизме» группы молодых людей, проживающих в Ногайском районе Дагестана, которые отказались от употребления спиртного и стали ревностными мусульманами.

Характерно, что многие северокавказские мусульманские лидеры, к числу которых можно отнести и покойного президента Чечни

А. Кадырова, ранее занимавшего пост муфтия, упрекают тех, кого они именуют «ваххабитами», не только в экстремизме, но и в нетрадиционное™, причём зачастую первый считается едва ли не прямым порождением последней. Однако на сегодняшний день все «антивах-хабитские» инициативы на федеральном уровне поддержки пока что не получили.

Несмотря на решения Конституционного Суда, ограничившего возможность применения наиболее жёстких формулировок Закона

273

97, все предложения по его корректировке в последнее время развиваются исключительно в направлении законодательной фиксации «особых прав» так называемых «традиционных религий», возвышения их над всеми остальными.

В феврале 2002 г. на рассмотрение Государственной Думы был представлен законопроект депутата А. Чуева под названием «О традиционных религиозных организациях в России». В нём предусматривается закрепление четырёх категорий «традиционных» религиозных организаций, из которых высшей является «традиционные религиозные организации РФ». Для того чтобы попасть в их число, требуется, согласно законопроекту, не только обладать официальной регистрацией, но и действовать на территории России не менее 50 лет, объединяя в своих рядах не менее 1 млн человек, и быть признанной «неотъемлемой частью исторического, духовного и культурного наследия народов России». Далее следуют «традиционные» религиозные организации отдельных народов РФ, «исторические традиционные» религиозные организации, «иностранные традиционные» религиозные организации.