Сергей Ольденбург - Жизнь Будды. Сборник

Учитель обратился к благочестивому Ананде:

— Взгляни: сезон цветов еще не настал, но эти деревья покрыты цветами, и их лепестки опускаются на меня, словно капли дождя. Внемли: здесь радостно от песен, что счастливые Боги поют в небесах в честь Будды. Но Будда снискал почести гораздо долговечнее, чем эти. Монахи, монашки, верующие; все, кто видит истину; все, кто живет в Законе, — вот кто оказывает Будде высшую честь. Поэтому вы должны жить в соответствии с Законом, Ананда, и даже в самых обычных делах вы должны следовать священному пути истины.

Ананда плакал. Он пошел прочь, пряча слезы.

— Я еще не заслужил прощения за многие бывшие прегрешения, — думал он, — и я еще увеличу свою вину будущими проступками. О, как я далек от священной цели, а Учитель, который проявлял ко мне сострадание, уже близок к тому, чтобы войти в нирвану.

Учитель призвал его обратно и сказал:

— Не печалься, Ананда, и не отчаивайся. Запомни мои слова: однажды нам всем придется разлучиться с тем, что восхищает нас, с тем, что мы любим. То, что родилось когда-то, не может быть иным, как лишь непостоянным и обреченным гибели. Может ли то, что родилось, может ли то, что было создано когда-то, длиться вечно? Ты долго оказывал мне честь, Ананда, ты был преданным учеником. Дружба с тобой была счастливой, ты хранил ей верность в мыслях, словах и поступках. Ты уже сотворил великое добро, Ананда; продолжай следовать праведным путем, и все прошлые проступки простятся тебе.

Наступила ночь. Жители Кусинагара прослышали, что Учитель пребывает на ложе меж двух сросшихся деревьев, и пришли большими толпами, чтобы воздать ему почести. Пришел и старый отшельник Субхадра, который поклонился Учителю и засвидетельствовал свою веру в Будду, в Закон и в общину. Субхадра оказался последним из преданных, кому посчастливилось увидеть Господина.

Ночь была прекрасна. Учитель обратился к сидевшему рядом Ананде:

— Быть может, ты думаешь, Ананда: «У нас больше нет Учителя». Но ты не должен так думать. Остается Закон, которому я научил вас. Пусть он ведет вас, Ананда, когда меня уже не будет с вами.

Еще он сказал:

— Воистину, о монахи, все, что создано, подлежит гибели. Никогда не прекращайте борьбу.

Он больше не принадлежал миру. Его лицо стало сиящим золотом. Его дух поднялся в пределы высших радостей. Он вошел в нирвану. Земля содрогнулась, и гром прогремел по небу.

Возле крепостных стен жители Кусинагара соорудили великий погребальный костер, достойный царя всего мира, и на рассвете сожгли тело Благословенного.

Краткий очерк социального и политического быта Индии до Сакиа-муни. [2] В очерке повсеместно сохранена орфография первоисточника. Религия, мораль и философия Индии до Сакиа-муни.

Со времен глубочайшей древности Индия привлекала к себе внимание всех народов. В их воображении эта страна с ее роскошной растительностью и почвою, скрывающей в своих недрах неиссякаемый источник плодородия и неисчислимые сокровища, казалась земным раем, полным таинственных чудес. Еще в эпоху, о которой сохранились в истории одни лишь смутные сведения, сюда проникли арийцы, впоследствии принявшие название индусов (что значит «синий», «смуглый»), и, постепенно покорив черных аборигенов страны, выработали здесь в продолжение тысячелетий свою своеобразную цивилизацию, своеобразную именно той общей всем восточным цивилизациям чертой, что она также страдает недостатком прогрессивного развития — Восток по преимуществу является царством неподвижности и застоя.

Эта черта восточных цивилизаций обусловливается главным образом, как мы увидим далее на примере Индии, тесною связью социального быта восточных народов с их религиозными воззрениями.

Кроме того, самые климатические и физические условия Индии сильно влияли на развитие культуры арийцев. Помимо туземцев арийцам приходилось здесь бороться с могучей природой Индостана и бороться с неодинаковым успехом — местами одолевал человек природу, местами сам покорялся ей. Величественные горные хребты, громадные реки, непроходимые леса и болота — рассадники губительных болезней, джунгли, подобные лесам, засухи, наводнения, разного рода дикие кровожадные звери и, наконец, самый климат страны, жаркий и знойный, — все это препятствовало успешной культуре страны. Но, в конце концов, человек, хотя и с громадной затратой сил, оказался победителем, он выработал свою культуру, довел ее до известной степени совершенства, но на этой степени и остановился, подавленный созданными самим же им религиозными и нравственными воззрениями.

Героическую эпопею этой борьбы арийцев с природой страны и с подобными себе и постепенное покорение шаг за шагом последних первыми можно проследить по древнейшим литературным памятникам, принадлежащим Индии, — «Ведам» и «Законам Ману». Веды представляют произведения целых веков и поколений. Существенные элементы их принадлежат глубочайшей древности, по крайней мере в своих первоначальных частях. Эти произведения состоят из собрания гимнов, полных живой и детски наивной поэзии, хотя местами и монотонной. По ним легко можно представить себе картину религиозной и социальной жизни арийцев той эпохи, когда они только что оставили свое прежнее отечество и жили по берегам Инда, не распространяясь на восток и юг страны, и когда образ их жизни отличался простотой нравов патриархального быта, еще не знавшего позднейшего разделения на касты и сословия. Этот период истории арийцев называется ведийским.

Кодекс законов, известный под названием Законов Ману, рисует нам картину следующей эпохи истории арийцев — периода браманского. Законы Ману по степени важности и значения для религиозной и социальной жизни арийцев занимают первое место после Вед. В них собраны все постановления, определившие и установившие все отношения религиозной, политической и общественной жизни индусов. По этим двум памятникам мы и попытаемся представать картину жизни арийцев до Сакиа-муни.

Первоначальной единицей арийского общества, как и всех других древних патриархальных обществ, была семья. Семья находилась под абсолютною властью отца — отец был ее царем, судьею, и жрецом, но при всем своем абсолютизме он не был личным владыкой семьи, а только воплощением или представителем ее прав и обязанностей. Доблести и подвиги каждого отдельного члена семьи распространялись на всю семью, за все его проступки и обязательства отвечала также вся семья.