Збигнев Войцеховский - Святые и порочные

Итак, реальному разорению и запустению Руси при монголах принято противопоставлять чисто гипотетическую угрозу из Европы (ведь каждый раз, когда завоеватели приходили оттуда – Наполеон, Вильгельм, Гитлер – все они были биты). Зачем? Да затем, чтобы оправдать прямое сотрудничество Александра (да и других князей) с захватчиками. Ведь это сотрудничество князьям было выгодно – ведь не вся собранная дань уходила в Орду (да уж, традиция «прилипания к рукам» имеет давние корни), да и власти у конкретного князя становилось больше, как ни странно, – ведь прежде он был в большей степени наемным гражданским и военным администратором, пусть и высокородным, но вынужденным уважать мнение тех, кто его пригласил на княжение – и которого всегда могли «попросить». Теперь же властители земли русской все больше превращались в деспотов азиатского разлива. Монголам же было проще иметь дело с прикормленными князьями, чем каждый раз усмирять вольных людей, свободно высказывающих свое мнение на вечевых сходах. А так – не монгольские баскаки, а дружинники русских князей держали русский же народ в узде…

И снова – слово Н.И. Костомарову, историку церкви и верующему человеку:

«…Духовенство более всего уважало и ценило этого князя. Его угодливость хану, уменье ладить с ним, твердое намерение держать Русь в повиновении завоевателям и тем самым отклонять от русского народа бедствия и разорения, которые постигали бы его при всякой попытке к освобождению и независимости, – все это вполне согласовалось с учением, всегда проповедуемым православными пастырями: считать целью нашей жизни загробный мир, безропотно терпеть всякие несправедливости и угнетения, покоряться всякой власти, хотя бы иноплеменной и поневоле признаваемой». Мало что к этому можно добавить…

И все же – почему христианство «латинского обряда» выглядело для православного духовенства более опасным врагом, чем язычество кочевников (которые, к тому же, не облагали духовенство данью)? Да потому, что две ветви одной веры можно было сравнивать. И не факт, что сравнение оказалось бы в пользу православия (я не о том, что якобы католичество или еще какая конфессия лучше – я о том, что изобрели пресловутый пиар не у нас). Чем еще объяснить, что в житии святого Александра Невского речь идет о сражениях? Тем, что битвам этим придано не политическое или патриотическое, а религиозное значение. Не зря же шведский монарх выступает там как «король Римской веры из Полуночной страны» – конкретно названа вера врага, а не страна, откуда он пришел. Вот только еще внимание к угрозе с Запада отвлекало от осознания того факта, что и Александр, и превозносившее его духовенство сотрудничали с захватчиками, разорявшими и опустошавшими их родину. К большой для себя выгоде. И честно отрабатывали оказанное доверие – один старательно собирал дань со своих подданных, другие призывали покориться…

И не случайно князь Александр назван благоверным, а не праведником – кем-кем, а праведником он не был… Впрочем, как и многие князья до и после него, на смертном одре принял схиму… Что ж, в рай хочется всем…

Эти братья, сыновья Всеволода Константиновича, первого ярославского князя, тоже имеют свое место в числе православных святых.

Жить им пришлось в трудное для Руси время – самое начало монгольского нашествия. В 1236 году на русские земли пришли полчища Батыя, предавая огню и мечу все на своем пути. Разорены были многие города и веси, и отец братьев – князь Всеволод, присоединившись к своему дяде, великому князю Владимирскому Георгию Всеволодовичу, принял участие в походе русских князей против захватчиков. Но силы оказались неравны. В битве на реке Сить в 1238-м русское войско потерпело сокрушительное поражение. Многие князья не вернулись в свои уделы. Пали в этой кровавой битве и князь Всеволод, и великий князь Георгий.

Осиротевшие княжичи остались с матерью, старший – Василий – унаследовал престол. Несмотря на юный возраст, Василий проявил ум и волю, достойные зрелого мужчины. Брат его Константин оказался надежным помощником во всех делах.

Князь Василий управлял своей вотчиной, всячески уклоняясь от усобиц соседей, предпочитая битвам духовное утешение в заботах о благе родного княжества, залечивая раны, нанесенные монгольскими набегами, обновляя разоренные храмы, помогая вдовам и сиротам воинов, погибших на Сити.

В 1239 году князь Василий впервые отправился в Золотую Орду вместе с другими князьями «про свою отчину» (чтобы получить от хана ярлык на княжение) и был отпущен Батыем «с честью». В 1244 году он снова ездил в Орду с Владимиром Константиновичем, князем угличским и своим дядей. В 1245 году отправился к Батыю в третий раз, вместе с великим князем Ярославом Всеволодовичем. Вернувшись из Орды, Василий женился на княжне Ксении, с которой имел двоих детей – дочь Марию и сына Василия, умершего в раннем детстве. Переживший немало скорбных событий, князь Василий смиренно принимал все тяготы и невзгоды.

Увы, жизнь его была доброй и благочестивой, но недолгой. Зимой 1249 года князь Василий отправился во Владимир, чтобы встретиться с великим князем Александром Ярославичем (которого мы знаем как Невского). Но, едва прибыв во Владимир, князь Василий заболел и 8 февраля скончался. Гроб с его телом от Владимира до Ярославля сопровождали двоюродные братья Василия, князья ростовский и белозерский – Борис и Глеб Васильковичи, к ним присоединился и великий князь Александр – столь велико было их уважение к молодому, но зрелому духом безвременно почившему князю. Отпевал его Кирилл, епископ Ростовский. Гроб с телом был поставлен в Ярославском Успенском соборе.

Ярославский престол перешел к младшему брату Василия – Константину, который продолжил дело брата и немало усилий приложил к укреплению границ княжества. Но правление Константина тоже было недолгим. Монголы продолжали опустошать русские земли, несмотря на все договоры русских князей с Батыем. Их дикие ватаги перемещались из княжества в княжество, как саранча. В 1252 году разорению подверглось Суздальское княжество. В июле 1257 года монгольские отряды подошли к Ярославлю. Терпению ярославцев и их князя пришел конец – Константин с дружиной вышел навстречу захватчикам. На правом берегу реки Которосль 3 июля противники сошлись в кровавой сече. Многие ярославцы погибли. Пал и князь, отдав жизнь за веру и родину. Монголы взяли числом и умением, хотя и сами понесли большие потери. Разъяренные неожиданным сопротивлением монголы сожгли и разграбили Ярославль, после чего ушли. Возвышенность, на которой случилось сражение, с тех пор называется Туговой горой (от слова «туга», которое и сегодня означает «скорбь, печаль» – но уже в белорусском языке) – в память о слезах, пролитых вдовами и детьми павших воинов. Тело князя Константина было погребено рядом с телом его брата в Успенском соборе в Ярославле. Детей Константин оставить не успел. В 1260 году ярославский престол перешел к смоленскому князю Федору Ростиславичу, женившемуся на дочери Василия.