Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет

И тогда, будучи принят в общество апостолов, Савл совершенно укрепился нравственно и вновь выступил на проповедь Христа в синагогах иудейских, смело состязаясь с эллинистами, во главе которых он некогда отстаивал Ветхий Завет против Стефана. Такой переход его на сторону бывших своих противников, естественно, возбудил крайнее раздражение среди иудеев, и ему грозила участь св. Стефана. Савл был в крайнем унынии и однажды до такой степени молился в храме, что пришел в исступление. И в это время ему было новое откровение Христа, который, повелевая ему удалиться из Иерусалима, вместе с тем дал ему великое поручение быть апостолом язычников. «Иди, – говорил Христос, – Я пошлю тебя далеко к язычникам». Смиренно приняв на себя это великое поручение, Савл при помощи учеников тайно сел на корабль и, избегнув таким образом грозившей ему опасности, отправился в Кесарию, и оттуда препровожден был в Таре, где и пробыл четырнадцать лет, готовясь к своему великому призванию – апостольства среди язычников.

После обращения Савла в состоянии церкви наступило временное затишье от внешних гонений, так что «церкви по всей Иудее, Галилее и Самарии были в покое, назидаясь и ходя в страхе Господнем; и при утешении от Святого Духа умножались». Это было в первую половину царствования императора Кая Калигулы (37–39 по Р. X.), и объяснялось тем, что в это время иудейский мир находился в страшном возбуждении, отвлекавшем его внимание от гонительства христиан. Раздраженный иудеями император хотел доказать им свое неограниченное самовластие и повелел поставить свою статую в святилище иерусалимского храма. Такое повеление, грозившее страшным осквернением храма языческим изображением, повергло иудеев в неописуемый ужас, и они все свои силы употребляли на то, чтобы отвратить как-нибудь подобное бедствие. И вот, когда злейшие враги церкви вынуждены были всеми силами отстаивать ветхозаветный храм от осквернения язычниками, церковь новозаветная «при утешении от Святого Духа умножалась» и открывала свои двери для язычников. Первый шаг в этом отношении сделан был по внушению свыше ап. Петром.

Савл на пути в Дамаск

Исполняя свое апостольское призвание, ап. Петр по временам обходил разбросанные в разных местах христианские общины, назидая их в вере и проповедуя Евангелие. Свою проповедь он сопровождал и великими чудесами, которые показывали, что духовные дары, полученные апостолами от своего божественного Учителя, не ослабели. Так в городе Лидде апостол именем Иисуса Христа исцелил Энея, бывшего в расслаблении восемь лет, и это чудо имело своим следствием обращение к вере не только всех жителей города, но и населения обширной равнины Саронской. Верстах в четырнадцати от Лидды находился известный портовый город Иоппия (теперешняя Яффа). Там также была христианская община, но она была крайне опечалена тем, что одна из известнейших христианок, отличавшаяся добрыми делами и обширной благотворительностью, по имени Тавифа (т. е. серна – имя, дававшееся в древности за красоту) «занемог ла и умерла». Эта великая потеря повергла всех христиан города в великую скорбь, и они не знали, где искать утешения. Услышав, однако же, что ап. Петр находится в соседней Лидде, ученики с проблеском надежды тотчас же послали за ним, прося его прибыть к ним немедленно. Апостол действительно прибыл и утешил плачущую общину великим чудом – воскрешением Тавифы. Следуя примеру своего божественного Учителя (при воскрешении дочери Иаира), Петр, введенный в горницу, где лежала покойница, «выслал всех вон и, преклонив колена, помолился и, обратившись к телу, сказал: «Тавифа! встань!» И она открыла глаза свои, и, увидев Петра, села. Подав ей руку, апостол поднял ее и, призвав собравшихся христиан и особенно вдовиц, горько оплакивавших потерю великой для них благодетельницы, «поставил ее пред ними живою. Это сделалось известным по всей Иоппии, и многие уверовали в Господа».

Апостол остановился на некоторое время в Иоппии, именно в доме некоего Симонакожевника. Дом его находился на самом берегу Средиземного моря, и с плоской кровли его открывался дивный вид на море и на весь город. На эту кровлю ап. Петр ежедневно выходил молиться, и случилось так, что его молитва совпала с молитвой одного благочестивого человека в Кесарии. Это был Корнилий, римский сотник из Италийской когорты, бывшей там на постое для поддержания власти Рима. Язычник по рождению, он обладал глубоко религиозным духом и, не находя удовлетворения своей религиозной потребности в отживавшем язычестве, подобно многим своим современникам, принял иудейство. Тщательно исполняя закон Моисеев, он был человек «благочестивый и боящийся Бога, со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу». Но и иудейство не удовлетворяло его жаждущего истины духа, и в своих молитвах он, видимо, просил Господа открыть ему источник истинного и совершенного богопознания и богопочитания. Молитва его была услышана. Однажды во время молитвы ему явился ангел, который открыл ему, что он должен призвать апостола Петра, и тот откроет ему учение, которым и можно спастись.

Корнилий чрезвычайно испугался столь необычного для него видения, но ободренный ангелом сделал так, как он повелел ему, именно послал за ап. Петром в Иоппию. И когда посланные приближались к городу, ап. Петру было видение, как раз подготовившее его к предстоявшему делу. Именно, взойдя около шести часов на кровлю дома помолиться, апостол почувствовал голод, и так как обед еще не был готов, то он занялся благочестивыми размышлениями. Под лучами палящего солнца с ним сделалось нечто вроде исступления. Перед ним отверзлось небо, и с него спускалось на землю к апостолу нечто вроде большого полотна, поддерживаемого на веревках, привязанных к четырем краям его. В нем как в некоем ковчеге находились всякие четвероногие земные звери, пресмыкающиеся и птицы небесные, и был глас ему: «Встань, Петр, заколи и ешь». Но при всем своем голоде, еще более усиливаемом видом пищи, Петр не забыл правил своего воспитания. Среди этих животных и пресмыкающихся находились твари, которые не отбрасывали жвачки и не имели раздвоенных копыт, что все ясно было запрещено в пищу законом. Лучше умереть с голоду, чем нарушить постановление закона и есть то, сама мысль о чем возбуждала ужас в иудее. Петру казалось странным, что голос с неба без всякого ограничения велел ему убивать и есть тварей, среди которых нечистые так перемешаны были с чистыми. Мало того, само присутствие среди них нечистых, по-видимому, оскверняло все полотно. Вследствие этого он со свойственной ему живостью и самоуверенностью ответил: «Нет, Господи, потому что я никогда не ел ничего скверного или нечистого». Тогда в другой раз был глас к нему: «Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым».