Мэтью Альпер - Бог и мозг: Научное объяснение Бога, религиозности и духовности

Так в чем же заключается секрет науки? Как она дает нам возможность превращать наши представления о вещах в электрический свет и микроволновки? Какое именно применение знаний обеспечило нас таким обилием технологий, обогащающих жизнь? Проще говоря, как действует наука?

Наука опирается на строгий процесс, известный под названием научного метода, — процесс, принципы которого первыми изложили два философа-современника: сэр Фрэнсис Бэкон (1561–1626 гг.) в «Новом Органоне» и Рене Декарт (1596–1650 гг.) в труде «Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках». Декарт полагал, что для обретения того, что он называл «четким и ясным» знанием о вещах, следует руководствоваться в своих наблюдениях строгим набором правил. Эти правила Декарт именовал научным методом. И в чем же заключается этот научный метод? Не прибегая к подробному объяснению принципов самого Декарта, я попытаюсь предложить более схематическое толкование.

Секрет науки — в строгом процессе, известном под названием научного метода

Научный процесс складывается из двух этапов: эмпирического и статистического. На первом этапе ученый ищет во вселенной закономерности на основании эмпирических наблюдений — данных, полученных посредством физических органов чувств. К примеру, на основании информации, приобретенной благодаря одному из этих органов, глазам, еще в древности человек заметил, что солнце всходит на востоке. На следующее утро он обратил внимание на то же самое событие. После еще нескольких подобных наблюдений зарождающийся ученый начал распознавать закономерность. На основе первоначальных наблюдений он сумел высказать догадку о том, что солнце, как правило, появляется с востока. Поскольку его «теорию» еще только предстояло подтвердить, эти утверждения некоторое время оставались сугубо гипотетическими. Ведь несколько простых наблюдений едва ли могут служить фундаментом для безоговорочной веры во что-либо.

Далее, на втором этапе применения научного метода, нашему ученому предстоит провести ряд опытов, которые либо подтвердят, либо опровергнут исходную гипотезу. К примеру, он может решить понаблюдать за восходами солнца еще несколько лет, и результаты каждого утреннего наблюдения станут еще одним доказательством, подтверждающим его теорию. Так появляется статистический этап.

Убедившись, что он собрал достаточно статистических данных в подтверждение своей теории, наш ученый оповестит о том, что узнал, тех, кто его окружает, а конкретно — мировое научное сообщество. И теперь перед научным сообществом стоит задача рассмотреть его гипотезу, проведя собственный ряд опытов. Это необходимо, так как заключения единственного наблюдателя ни в коем случае не следует принимать за достаточное доказательство чего бы то ни было. А если, к примеру, первый наш ученый все выдумал только для того, чтобы привлечь к себе внимание, или просто настолько невежествен, что понятия не имеет, где восток и где запад?

На этом этапе другие ученые проведут свои опыты, предназначенные для того, чтобы либо подтвердить, либо опровергнуть результаты первого ученого. Возможно, некоторые ученые в точности повторят эксперименты первооткрывателя, проверяя, удастся ли им получить такие же результаты. Между тем другие наверняка придумают совершенно новые способы проверки теории. К примеру, у кого-то может возникнуть желание убедиться, что точно такие же результаты можно получить в другой части земного шара. Может, в Африке или в Азии солнце встает на западе.

Процесс продолжается, один за другим представители извечно скептического научного сообщества проводят столько экспериментов, сколько могут придумать, но не спешат согласиться с теорией. Лишь после сбора достаточного количества статистических данных в ее поддержку научное сообщество выразит готовность поддержать теорию, в нашем случае — что солнце действительно всходит с востока.

Будем иметь в виду, что статистические данные не отражают уверенности. Несмотря на то, что солнце изо дня в день встает на востоке с тех пор, как человечество заметило это явление, предположение, согласно которому солнце всходит с востока, остается лишь теорией. Если солнце появлялось с востока каждый день вплоть до нынешнего, это еще не означает, что завтра произойдет то же самое. Например, разве можем мы с абсолютной уверенностью утверждать, что солнце не взорвется сегодня вечером по причинам, которые нам неизвестны? Не можем. Мы знаем только, что солнце вставало на востоке такое продолжительное время и с таким постоянством, что почти наверняка то же самое произойдет и завтра — не «обязательно», а всего лишь «почти наверняка». Даже Эйнштейн признавал, что невозможно с помощью единственного эксперимента подтвердить правильность теории, и достаточно только одного эксперимента, чтобы доказать, что теория неверна. (К примеру, стоит солнцу хотя бы раз взойти на западе, как вся теория рухнет.) Поэтому ученые не претендуют на то, что «видят» будущее — только с некоторой степенью уверенности прогнозируют на основании вероятности, какие именно явления могут или не могут произойти.

Но если наука основана всего-навсего на вероятностях (в противовес определенностям), зачем возлагать на нее такую веру? К чему так убежденно заниматься наукой? Причина в следующем: хотя наука в целом опирается на вероятности, она все равно представляет собой самый точный и надежный источник информации, какой только может предложить нам существующий метод, система или парадигма. Прогнозы местной метеорологической службы порой бывают неточными, но часто ли мы обращаемся к местным жрецам, шаманам, экстрасенсам, чтобы узнать, какая погода будет завтра? Несмотря на то, что научный метод опирается только на вероятности, следовательно, далек от совершенства, он раз за разом доказывает, что представляет собой самый надежный и точный источник информации, каким мы располагаем.

Когда ученый будет располагать вескими основаниями, чтобы поверить в правильность теории, когда убедится, что выявленная им закономерность проявляется с достаточной степенью постоянства, он воспользуется этой свежеполученной информацией для получения новой. Один «факт», установленный путем умозаключений, можно использовать, чтобы тем же путем установить следующий. Как только наш ученый признает, что солнце всходит с востока, он будет вооружен еще одним фактом для интерпретации своего мира, получит еще один фрагмент головоломки, с помощью которого попытается понять общую картину. В поисках ответов ученый воспользуется своими открытиями, чтобы выявлять трудноуловимые закономерности. Так и развивается наука, постоянно опираясь сама на себя.