Сэм Харрис - Конец веры. Религия, террор и будущее разума

Сегодня мы живем в мире, который уже не хочет мириться с существованием злонамеренных режимов, оснащенных надежным оружием. «Сопутствующий ущерб» — когда погибают или остаются калеками невинные люди — при этом неизбежен, поскольку у нас нет совершенного оружия. Подобные бедствия происходят с другими невинными людьми в силу того, что у нас нет совершенных автомобилей, самолетов, антибиотиков, хирургических процедур и оконных стекол. Если мы хотим судить об этике данного человека или общества или пытаемся предсказать их поведение в определенных ситуациях, нам необходимо принимать в расчет человеческие намерения. Когда речь идет о нравственности, намерения значат все [172].

Многие специалисты по Ближнему Востоку утверждают, что проблема мусульманского терроризма не сводится к вере набожных мусульман. Закария писал, что мусульмане прибегают к насилию не из-за учения ислама, но что корни этого явления лежат в недавней истории арабского Ближнего Востока. По его словам, еще пятьдесят лет назад арабский мир стоял на пороге современности, а затем, к сожалению, начал движение вспять. И потому истинная причина терроризма — это просто та тирания, под которой жило и живет большинство арабов. Проблема, как писал Закария, заключается «в богатстве, а не в бедности» [173]. Как только появилась возможность выкачивать деньги непосредственно из-под земли, арабские правительства потеряли всякий интерес к нуждам своих народов, Оказывается, когда государственная власть не нуждается во взимании налогов, она быстро портится. В результате мы имеем богатых репрессивных властителей, возвышающихся над политическим и экономическим болотом. Когда блага, которые дает современность — фастфуд, телевидение и вооружение новейшей конструкции, — тонут в болоте, современность мало чего дает людям.

Закария пишет: «Одна из важнейших причин подъема исламского фундаментализма — это полное отсутствие работоспособных политических институтов в арабском мире» [174]. Возможно. Однако «подъем исламского фундаментализма» представляет собой проблему лишь в силу того, что сам фундамент ислама — проблема. Если бы произошел подъем фундаментализма среди джайнов, это никого не обеспокоило бы. Фактически широкое распространение джайнизма по всему миру в значительной степени бы улучшило ситуацию. Быть может, мы теряли бы больше урожая от вредителей (джайны обычно не убивают никаких живых существ, включая насекомых), но нас бы не окружали потенциальные террористы-смертники или общества, одобряющие их действия.

Закария говорит, что ислам в значительной степени противостоит авторитарности, потому что он предписывает оказывать послушание властителю лишь в том случае, если тот правит в соответствии с Божьим законом.

Однако идея послушания «Божьему закону», как мы видели, создает идеальную почву для развития тирании. Тем не менее Закария уверяет, что какие-либо разговоры о религиозных реформах не имеют отношения к проблеме:

Если сказать правду, изучение Корана не даст нам ключа к истинной природе ислама… Когда люди вещают о «природе ислама», они забывают о том, что ислам, подобно любой другой религии, создан не книгой, но людьми. Забудьте о проповедях фундаменталистов — их меньшинство. Повседневная жизнь большинства мусульман не соответствует идее веры, которая по своей природе враждебна и Западу, и современности [175].

Закария считает, что арабскую проблему решит модернизация политики, экономики и социальной жизни — это заставит ислам примириться с путем либерализма, как это произошло с христианством на Западе. В подтверждение своей точки зрения он приводит в пример миллионы мусульман, живущих в США, Канаде и Европе, которые «научились сохранять верность своей традиции без обскурантизма и благочестие без приступов ярости» [176]. Это наблюдение отчасти верно, однако, как мы наблюдали, Закария забывает о некоторых немаловажных деталях. Если, как я постоянно утверждаю в данной книге, все хорошее, что дает религия, можно получать и из других источников — если, например, можно жить духовной и нравственной жизнью и говорить об этих вещах без претензий на то, что мы знаем нечто такое, чего явно знать не можем, — в таком случае вся наша религиозная жизнь есть просто напрасная значимая трата времени и сил. Подумайте обо всех хороших вещах, которые люди не совершат в нашем мире завтра лишь потому, что они заняты строительством очередной церкви или мечети, либо предаются древней практике поста, либо печатают бесконечные тома толкований на произведения невежд с нарушенным мышлением. Сколько часов человеческого труда сегодня пропадает впустую, потому что тратится на воображаемого Бога? Подумайте об этом: если компьютерный вирус на пять минут выведет из строя всю телефонную систему США, это приведет к потере производительности, в результате чего теряются миллиарды долларов. Религии выводят из строя наши системы общения ежедневно, и это продолжается тысячелетиями. Я, конечно, не говорю, что ценность каждого действия человека измеряется его производительностью. Многое из того, что мы делаем, обесценилось бы в результате подобного подхода. Однако мы должны признать, что неизмеримое количество наших ресурсов (и финансовых, и ресурсов внимания) поглощает организованная религия. Вспомним о восстановлении Ирака. Что в первую очередь стали делать тысячи иракских шиитов после освобождения? Они занялись самобичеванием. Кровь капала на землю с их голов и спин, когда они шли многие километры по улицам, развороченным снарядами, и забросанным мусором аллеям, чтобы собраться в святом городе Кербеле, где находится гробница Хусейна, внука Пророка. Спросите себя, неужели это наилучший способ потратить свое время. Общественная жизнь развалилась. Людям не хватает свежей воды и электричества. Школы и больницы разграблены мародерами. Армия, оккупировавшая страну, пытается найти разумных людей, чтобы вместе с ними строить гражданское общество. Неужели это подходящее время, чтобы заниматься умерщвлением плоти и пением гимнов?

Проблема религии не только в том, что она поглощает наше время и ресурсы. Замечание Закарии о том, что на Западе вера стала довольно «ручной», справедливо — и это, несомненно, добрая вещь, — но он забыл о том, что у нее пока еще довольно длинные когти. Как мы увидим в следующей главе, даже самые мирные формы христианства в настоящее время являются непреодолимым препятствием на пути таких вещей, как профилактика СПИДа и планирование семьи в странах развивающегося мира, медицинские исследования и рациональная политика относительно наркотических средств. Это не только увеличивает меру страданий людей на земле, но и являет яркий пример торжества неразумия.