Елена Сергеева - Блаженная Ксения Петербургская: Жизнь, чудеса, святыни

Раз Ксения навестила одну свою знакомую, жившую на Петербургской стороне. Та пила с дочерью своею кофе. Дочь уже была невеста. Ксения, обратившись к девушке, сказала:

– Ты вот кофе распиваешь, а твой муж на Охте жену хоронит.

Мать с дочерью, конечно, не могли понять этих слов. Ксения ушла. «Чтобы это такое значило, дитя мое? Пойдем на Охту, посмотрим, не случилось ли там чего особенного», – говорит мать дочери. Приходят на Охту и, к величайшему своему изумленно, видят, что действительно провожают на кладбище какую-то покойницу. Они присоединились к толпе, сопровождавшей гроб. Спустя короткое время, этот вдовец действительно сделался мужем этой девушки, женившись на ней.

Однажды Ксения пришла в дом купца Разживина и, подойдя к зеркалу, сказала: «Вот зеркало-то хорошо, а поглядеться не во что». Только что она проговорила это, как зеркало падает со стены и разбивается вдребезги. Все домашние ужаснулись, видя, как сбылись слова юродивой.

Она предсказала кончину императрицы Елисаветы Петровны. Накануне ее смерти, именно 24 декабря 1761 года, Ксения, переходя с улицы на улицу, кричала: «Пеките блины, пеките блины, вся Россия будет печь блины». На другой день, 25 декабря, императрица скоропостижно скончалась.

За три недели до смерти Иоанна Антоновича Ульриха, сидевшего в Шлиссельбургской крепости и казненного при императрице Екатерине II, Ксения каждый день плакала. Встречавшие ее спрашивали: «Что ты плачешь, Андрей Феодорович? Не обидел ли кто тебя?» – «Там речки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь, кровь!» – отвечала Ксения.

Весьма много ходит по Петербургу рассказов о тех чудесах, какие совершились на могиле Ксении. Мы расскажем лишь то, что слышали из уст 84-летней старицы, о которой уже имели случай упоминать. Она слышала про юродивую от своей матери, а равно от родной тетки, знавших ее лично.

Некая полковница привезла однажды в Петербург двух сыновей для определения в кадетский корпус. Как она ни старалась, детей ее не приняли. Вот она, потеряв всякую надежду, в день отъезда своего домой идет по мосту и горько плачет. Вдруг видит, что подходит к ней какая-то женщина, в простой юбке и кофточке, и спрашивает: «О чем ты так плачешь? Вернись и отслужи панихиду на могиле Ксении, и все будет хорошо тебе». – «Кто же это Ксения? Я ведь не знаю, где ее могила?» – со слезами спросила полковница. «Язык до Киева доведет», – в ответ сказала незнакомая женщина. Полковница узнала, где могила Ксении. Отслужила панихиду и, когда возвратилась на свою квартиру, то ее уже ожидал сторож с известием, чтобы она явилась в корпус. Каково же было ее изумление и радость, когда ей объявили, что дети ее приняты.

Одна вдова, из почетного звания, благоговея пред памятью Ксении, соорудила на ее могиле часовню на собственные средства и весьма часто посещала ее, время от времени совершая панихиды за упокой ее души. У этой вдовы была дочь невеста. Посватался какой-то полковник, и было дано согласие на брак. Уже был назначен день свадьбы. Многие говорили, что это по молитвам Ксении Бог дал такого выгодного жениха генеральской дочери за то, что мать поставила на могиле ее часовню. Действительно, не напрасно было усердие матери и дочери к Ксении. Она им помогла. Жених-полковник был казнен, и брак не состоялся. Он был каторжник. Дело обнаружилось таким образом. Накануне бракосочетания полковник отправился в казначейство, чтобы получить по документу деньги. А генеральша с дочерью в этот же день отправились на могилу Ксении. «Я сама видела, – рассказывала мне М. И. Беляева, – как невеста, припав к могиле Ксении, горько-горько плакала, знать чуяло ее сердце недоброе, просто жаль было смотреть». Когда полковник вошел в казначейство, то часовой быстро подошел к казначею и что-то шепнул ему. По окончании занятий здесь, часовой попросил казначея запереть казначейство и, подойдя к полковнику, спросил: «А ты как сюда попал?». Тот побледнел. «Ваше благородие, – продолжал часовой, обращаясь к казначею, – арестуйте его, это беглый каторжник; я был в конвое, когда его сослали в Сибирь».

Полковник тотчас же сознался во всем. Он рассказал, что действительно два месяца тому назад бежал из каторги, но это еще не все. «Когда я шел пешком, в одном месте в лесу нагнал меня полковник и, верно сжалившись надо мною, так как я едва передвигал ноги, позволил мне присесть. Улучив удобную минуту, я зарезал его и кучера. Снял с полковника одежду, отобрал его документы, взял деньги и, сбросив трупы с экипажа, сам ускакал. Одел я форму его, явился в Петербург и выдал себя, как видите, за полковника. А познакомившись с генеральскою дочерью, сделал ей предложение, получил согласие, и на завтра назначен брак мой с нею. Но видно Бог услышал молитву сироты невесты и не судил мне каторжнику быть ее мужем». На другой же день, когда узнали генеральша и дочь ее об аресте полковника, отправились опять на Смоленское кладбище и пламенно молились на могиле Ксении, веря, что по ее молитвам Бог избавил от несчастного брака.

В «Русской Старине» описывается, что к одной помещице Псковской губернии приехала гостить ее близкая родственница, жившая в Петербурге и слышавшая про Ксению. Вечером гостья долго про нее рассказывала, и хозяйка, ложась спать, помолилась о ней. Во сне увидела, что Ксения ходит вокруг ее дома и поливает его водою. На другой день, утром, в 20-ти саженях от дома, загорелся сарай, в котором находилось около 4000 пудов сена. Дому угрожала большая опасность, но он остался цел.

В котором году раба Божия Ксения окончила свое земное странствование, достоверно неизвестно. Более других знающая о ней М. И. Беляева утверждает, что Ксения умерла около 90 лет тому назад, а это она рассказывала мне в 1890 году, значит, Ксения Григорьевна скончалась приблизительно в 1800 году.

Сто лет скоро минет с тех пор, как скончалась раба Божия Ксения, погребенная на Смоленском кладбище, и, казалось бы, давно она позабыта всеми, подобно тому, как все на свете с течением времени забывается. Между тем Ксения Григорьевна доселе живет в памяти многих петербургских жителей, доселе переходят из уст в уста воспоминания о ее замечательной жизни. Время от времени напоминает о ней и печатное слово.