Анна Чуднова - Владимирская и Казанская иконы Божией матери

Жена попа Микулы ехала на повозке со своею снохою. Доехав до истока, сошли с повозки. А попадья Микулина была непраздна. Хотела она пройти мимо коня, и напал на коня бес. И сбросил повозника с себя и ногу ему сломал. И ударил попадью Микулину передними копытами. И запутались копыта в ее одежде, и он ее сильно покусал. Подумали даже, что она умерла, и сказали попу Микуле: «Попадья твоя умерла». Он же, обратившись к иконе Пре святой Богородицы, сказал: «Госпожа Пречистая Влады чица, если ты не избавишь ее от смерти, то будет она мертва». А конь выдернул копыта из одежды, убежал в лес, и запутался, и стал. Спросили ее об укусах коня, и ответила попадья, что: «По молитве Пресвятой Богородицы жива и здорова. Жаль мне только бахромы на накидке, изжеванной конем».

Из книги «Сказания о чудесах Владимирской иконы Богоматери»

«Недавно в редакцию пришел наш друг и соратник самарец Александр Тимофеевич Сидоров. С собой он принес… чудотворную Владимирскую икону. Не ту, конечно, которая хранится в Москве, в храме при Третьяковской галерее, а лишь копию с нее. Но – чудотворную копию! Небольшая икона эта была в киоте. На стекле – явные следы недавнего мироточения. Когда раскрыли киот, нас обдала густая благодатная волна благоухания. …Два дня в редакции находилась эта святыня. И все это время приходившие к нам посетители могли сами ощутить это неземное благоухание.

– Эту иллюстрацию древней иконы я вырезал из одного православного журнала, – рассказывает А. Т. Сидоров. – И икона мне сразу как-то к сердцу пришлась. Как ни взгляну на нее – сердце радуется… Наклеил ее на дощечку, потом отнес в храм. Ее освятил протоиерей Виктор Ушатов в Кирилло-Мефодиевском соборе. С тех пор икона находится у меня дома, на божнице. И стал я замечать – как только начал молиться возле этой иконы о спасении России, ежедневно читать акафист Владимирской иконе Божией Матери, – икона стала мироточить и благо ухать. Миро стекает по тыльной стороне стекла, со стороны иконы. А аромат густой, сильный, который ни с чем не спутаешь…

Вскоре мы в редакции решили типографским способом размножить оттиски с этого мироточащего иконописного изображения. На обратной стороне иконы опубликовали тропарь и кондак Владимирской иконе Божией Матери, дни празднования этой иконы. А внизу решили крупными буквами написать: «Сей иконе нужно молиться о спасении России».

Когда мы принесли чудотворное изображение иконы в типографию, печатники сразу обратили внимание на то, что икона эта необычная. Благоухание распространилось по всему помещению. Наверное, поэтому с таким благоговением, с такой любовью и с таким высоким качеством работники типографии отпечатали тираж иконы. Сами почувствовали благодать Владимирской…»

Антон Жоголев

«Есть у меня друг детства, ныне ученый. В начале 90-х годов, когда наука России стала не нужна, ему буквально не на что было кормить семью.

– Как же быть? – спрашивала я своего духовного отца. – Катастрофа!

А он мне спокойно отвечает: «Если твой друг в церковь ходит, Господь и Матерь Божия его не оставят».

Через несколько дней звонит мне ученый друг и говорит:

– Это правда, что Владимирская икона Божией Матери написана апостолом Лукой?

– Правда, – отвечаю, – и верю в это, пусть даже некоторые искусствоведы придерживаются другой точки зрения.

– А где она сейчас?

– В Третьяковской галерее.

– Отведи меня к Ней завтра.

– Не могу. Давай послезавтра.

– Нет, – твердо говорит он, – завтра.

– Ладно. Завтра в два часа, – почему-то вдруг “завтра в два часа” стало для меня бесспорным. Пусть земля горит под ногами, но я должна именно “отвести” к Ней в это время.

Приходим. У галереи какое-то оцепление, кордоны. Идем, как во сне, сквозь это оцепление, а не через билетную кассу. Все кордоны проходили легко и спокойно, как горячий нож сквозь масло. Никто нас как будто не видит, да и нам нет ни до кого дела. Так же обыденно, будто каждый день. Проходим в настежь открытые двери служебного входа и сразу попадаем в небольшой зал, прямо к Владимирской иконе. Она стоит без брони, отключенная от сигнализации, а рядом с ней – патриарх Алексий II. В зале почти пусто. Только патриарх, сослужащие ему и несколько сотрудниц музея. Мы пришли как раз вовремя. Патриарх начал служить молебен. Тут я вдруг вспомнила, что сегодня день праздника Владимирской иконы Божией Матери. В какой-то суете совершенно об этом забыла, а мой недавно крещеный друг и не знал, что есть такой праздник.

Помню, молились в каком-то ужасе и трепете. На икону и смотреть боялись, – сердце пронзал сострадающий и любящий взгляд Божией Матери. Молебен закончился. Патриарх приложился к открытому образу. За ним – сослужащие ему и мы. Потом открыли “Троицу” Андрея Рублева. И опять все приложились в том же порядке.

Вслед за Патриархом вышли на улицу, постепенно осознавая, что с нами произошло нечто необыкновенное. На следующий день узнали, что это был первый молебен, который патриарху позволили отслужить у нашей древней святыни, пребывавшей в музейном пленении.

Вскоре после этой такой по-православному простой, смиренной, материнской ласки Пресвятой Богородицы моего друга пригласили на хорошую работу. Он молился и сподобился такого явного покровительства, Покрова Божией Матери. И я заодно с ним, просто за сочувствие».