Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Проповедь Иисуса принадлежит к исходным данным новозаветной теологии, однако не является его частью. Иначе говоря, теология Нового Завета покоится на постепенном раскрытии мыслей, составляющих основу христианской веры, на изучении их сути, смысла, оснований и следствий. Однако христианская вера существует лишь благодаря христианской керигме, – в керигме, которая провозглашает Иисуса Христа эсхатологическим Божьим деянием спасения, а именно, – Иисусом Христом, распятым и воскресшим. Это провозглашение родилось в керигме ранней [христианской] общины, но не в проповеди самого исторического Иисуса, хотя [христианская] община часто добавляла элементы своей керигмы в рассказы о нем. Таким образом, богословские рассуждения и в частности теология Нового Завета начинаются лишь с керигмы [2085].

В дальнейшем он развил программу развенчания мифов, согласно которой:

Ход истории… доказал, что мифология ошибочна. Представление о Царстве Божьем мифологично, как и понятие последних времен… Мы считаем это мировоззрение мифологическим, поскольку оно расходится с мировоззрением, развиваемым наукой со времен Древней Греции и принятым всеми современными людьми. В основе этого [современного] мировоззрения лежит связь между причиной и следствием [2086].

На основе этой новой герменевтики развенчания мифов, – которые, по Бультману, появились уже в посланиях апостола Павла и особенно в Евангелии от Иоанна – можно лишь заменить «мифологическое» мировоззрение Нового Завета научным взглядом на мир, понятным современному человеку. Однако лишь гораздо позже заметили, что Бультман совершенно устранил из образа Иисуса все характерно иудейские черты, а в вопросе о речениях исторического Иисуса отверг все их толкования, возникшие после Пасхи. Для Бультмана исторический Иисус по-прежнему принадлежал к миру древней иудейской религии, а раскрытие новой христианской веры, по его мнению, началось с Павла и Иоанна.

Так называемый Второй поиск исторического Иисуса начался в 1953 году, когда Эрнст Кеземан прочел бывшим ученикам Бультмана лекцию под названием «Проблема исторического Иисуса», в которой предложил критерии нового поиска [2087]. Тот метод, который он предложил применять к Новому Завету в поиске подлинных речений Иисуса, наиболее четко сформулирован в так называемом «критерии двойного несходства», вымостившем путь для Второго поиска в 1950–1960-х годах: «Исторической надежности можно достичь лишь в одном случае, а именно: если предание по каким-либо причинам нельзя ни вывести из иудаизма, ни приписать раннему христианству, особенно если иудеохристианство ослабило или перетолковало какое-либо предание» [2088].

Хотя ученые принимали критерий двойного несходства, уделяя внимание в первую очередь тому, как эти критерии несходства применяются к иудаизму и к христианству, изначальные намерения самого Кеземана были куда более позитивны и оптимистичны. В отличие от Бультмана, он полагал, что об историческом Иисусе мы можем узнать достаточно многое. Более того, на той же странице, где сформулирован столь часто используемый критерий двойного несходства, он предлагает и второй критерий, при помощи которого можно проследить, что общего у Иисуса одновременно с древним иудаизмом и ранним христианством [2089].

Третий поиск исторического Иисуса

После Второго поиска, инициированного и вдохновленного критерием двойного несходства и серьезно повлиявшего на работы немецких ученых (особенно подпали под это влияние Гюнтер Борнкамм, Херберт Браун, Иоахим Иеремиас, Курт Нидервиммер, Эдуард Швейцер и Этельберт Штауфер [2090]), в 1980-х – 1990-х годах начался Третий поиск, прежде всего в англоязычном мире (среди авторов – Джон Доминик Кроссан, Джеймс Чарлзворт, Маринус де Йонг, Бёртон Ли Мэк, Геза Вермеш, Николас Томас Райт и участники «Семинара по Иисусу» [2091]), в последние годы оказавший косвенное, но серьезное влияние и на научную мысль континентальной Европы [2092].

В последнее время, благодаря Герду Тайсену и Дагмар Уинтер, дискуссия достигла Германии, начавшись с вопросов о методе. В своей книге, посвященной критериям в исследовании исторического Иисуса, оба автора подвергают сомнению критерий двойного несходства – и рассматривают аргументы, высказанные против него в англоязычной литературе [2093]. Оценивая предшествующее изучение Иисуса, они приходят к следующему принципиальному выводу:

Критерий двойного несходства и мотивы, лежащие в его основе, определяют весь современный поиск исторического Иисуса. Мы показали, что имеем дело, в сущности, с двумя различными критериями, зачастую связанными с двумя различными заботами: полученный на основе анализа источников критерий несходства с христианством, часто подпадающий под влияние церковных и догматических интересов, и основанный на сравнении религий критерий несходства с иудаизмом, в котором господствуют антииудейские идеи, а также представления, заимствованные из философии истории… Новый поиск более благосклонен к критерию несходства с иудаизмом. Этот критерий теперь формулируется открыто и яростно отстаивается, в то время как критерий несходства с христианством отходит на второй план и используется очень осторожно, из-за церковного давления на критическую библеистику… В вопросе об инаковости и уникальности Иисуса Третий поиск расходится с Первым. Третий поиск в данном случае отвергает критерий несходства с иудаизмом, сознавая, что в истории богословия ясно видны антииудейские проявления, и с осторожностью использует критерий несходства с христианством [2094].

После этой методологической оценки критерия двойного несходства оба автора формулируют «критерий правдоподобия», в котором говорят о контекстуальном правдоподобии в связи с иудаизмом и о воспринимаемом правдоподобии в связи с христианством [2095], поскольку: «Представление об Иисусе полностью правдоподобно лишь тогда, когда мы рассматриваем и обстановку, в которой оно возникает, и то, как оно воспринято» [2096], а также:

Связь различных элементов жизни Иисуса, которые составляют уникальное созвездие в контексте иудаизма и в то же время выступают как исторически воспринимаемая связь с зарождением ранней христианской веры, находившейся в процессе отделения от иудаизма и в этом смысле поистине уникальной, – вот критерий историчности. По этой причине мы говорим о полном историческом правдоподобии [2097].

Заключение, сделанное в книге Тайсена и Уинтер об историческом Иисусе – это убедительная попытка перефразировать проблему преемственности и расхождения, которая, по сути, представляет более глубокий уровень методологической проблемы поиска. Даже для сторонников иного методологического подхода очевидно, что за минувшие два десятилетия мы отошли от критерия двойного несходства. Прежде чем мы сможем сказать, куда мы направимся, важно увидеть проблемную суть критериев, к которым мы обращались в прошлом.