Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Во-вторых, в упоминаниях о воскресении Иисуса более всего поражает изобилие образов и богословских рассуждений, причем все они объединены исповеданием, что Бог воскресил Иисуса из мертвых. Это утверждение – не только постоянная, но и, по-видимому, древнейшая черта разнообразных идей и представлений о воскресении. Кроме того, в древнейших пластах предания мы встречаем связь воскресения Иисуса с его сыновством Богу (Рим 1:4), вознесением одесную Бога (Деян 2:34–35; Евр 1:3), новым положением и господством (Флп 2:9–11), а также возвращением в конце времен (1 Кор 15:22–28). Те же исповеднические мотивы можно различить и в нескольких евангельских повествованиях. У Матфея обе группы, которым является Иисус, – женщины в Иерусалиме и одиннадцать учеников в Галилее, – тут же поклоняются ему (Мф 28:9, 17). Согласно Евангелию от Иоанна, Фома Близнец, узнав воскресшего Иисуса, немедленно исповедал его: «Господь мой и Бог мой!» ([ὁ κύριός µου καὶ ὁ θεός µου], Ин 20:28). Настаивать на том, что Иисус телесно встал из гробницы, как часто поступают современные защитники историчности воскресения Иисуса, – этого, по смыслу новозаветных писаний, недостаточно: так огромный и многозначный опыт воскресения низводится к нескольким вполне умопостигаемым деталям. Раннехристианские писания решительно утверждают, что невозможно говорить о воскресении Иисуса и при этом не говорить о Боге, воскресившем его из мертвых. Однако это утверждение не проверить историческими методами, поскольку конечная его цель – провозгласить воскресение Иисуса деянием Бога, выходящим за пределы человеческой истории. А это уже предмет не историографии, а богословия – совершенно другой дисциплины.

См. особенно вступление к сборнику трудов Первого симпозиума Принстон-Прага в кн.: Jesus Research: An International Perspective (ed. J. H. Charlesworth and P. Pokorný; Grand Rapids: Eerdmans, 2009), с. 2–4; Charlesworth, Historical Jesus: An Essential Guide (Nashville: Abingdon, 2008).

Не следует путать второе немецкое издание со вторым английским, которое было основано на первом немецком.

Знаменитое высказывание Тиррелла приводится в его рецензии на книгу «Сущность христианства» либерального протестанта Адольфа Гарнака: «Христос, которого видит Гарнак, проницая взором в прошлое, сквозь девятнадцать столетий католической тьмы – это лишь отражение лица либерального протестанта, заметное на дне глубокого колодца». В этой эмоциональной реплике проявились и напряженные отношения между католиками и протестантами, и пламенный дух самого Тиррелла. См.: Tyrrel, Christianity at the Cross-Roads (1909; repr., London: Allen & Unwin, 1963), с. 49–50.

См.: H. Anderson, Jesus (Englewood Cliffs, N. J.: Prentice-Hall, 1967). Это одно из лучших исследований, посвященное тому, как Барт и Бультман стремились очернить историзм.

В недавних исследованиях есть попытки показать, что Павел, возможно, знал не только о Страстях и воскресении Иисуса, но и о его жизни и учении; см.: D. Wenham «The Story of Jesus Known to Paul», в кн.: Jesus of Nazareth: Lord and Christ – Essays on the Historical Jesus and New Testament Christology (ed. J. B. Green and M. Turner; Grand Rapids: Eerdmans, 1994), с. 297–311.

Термин «Движение Иисуса», придуманный мной, призван обозначить эпоху Иисуса и последующие десятилетия существования общины после Пасхи.

Барнс Тэйтум справедливо описывает это как переход от «Поиска», исполненного богословских аспектов, к новому подходу в изучении исторического Иисуса. Он называет это явление «Пост-поиском» и считает его началом 1985 год по двум причинам: в то время вышла книга Эда Сандерса «Иисус и иудаизм» (Sanders, Jesus and Judaism , 1985) и состоялась первая сессия «Семинара по Иисусу». И хотя ни Сандерс, ни участники семинара не думали начинать новое движение, они стали его частью. См.: Tatum, In Quest of Jesus (2 nded.; Nashville: Abingdon, 1999). Естественно, в первом издании книги (Atlanta: John Knox, 1982) такой фразы появиться не могло, но в книге, которую издал сам автор, ясно говорится о том, что в изучении исторического Иисуса началось нечто новое.

См.: D. Flusser, R. S. Notley, The Sage from Galilee: Rediscovering Jesus’ Genius (Grand Rapids: Eerdmans, 2007).

É. Nodet, The Historical Jesus? Necessity and Limits of an Inquiry (trans. J. E. Crowley; JCTCRS 3; New York: T&T Clark, 2008); ср. ниже: Этьен Нодэ, «Акцент на человеческой природе Иисуса в изначальной керигме».

J. Murphy-O’Connor, Paul: A Critical Life (Oxford: Clarendon, 1996); idem, Paul: His Story (Oxford: Oxford University Press, 2004).

Для тех, кто не готов потратить месяцы на знакомство с учеными и обстоятельными трудами Джона Майера (John Meier, 1991–2009, работы продолжают выходить), можно рекомендовать следующую небольшую книгу: James H. Charlesworth, W. P. Weaver, ed., Jesus Two Thousand Years Later (FSC; Harrisburg: Trinity Press International, 2000). В ней приведены статьи, написанные для широкой публики пятью известными учеными: это Уолтер Уивер, Джон Доминик Кроссан, Эд Пэриш Сандерс, Эми-Джилл Левин и Джеймс Чарлзворт.

Геза Вермеш отметил, что о «книге папы Бенедикта XVI об Иисусе» он впервые услышал в 2007 году, именно на Втором симпозиуме Принстон-Прага; см.: Vermes, The Real Jesus (Minneapolis: Fortress, 2010), с. 47.

Во многом книга Гезы Вермеша «Иисус-иудей: Евангелие глазами историка» (Vermes, G. Jesus the Jew: A Historian’s Reading of the Gospels , London: Collins, 1973) стала одной из важнейших монографий для «Исследования Иисуса» – и предвестницей радикальной перемены в этой сфере, и проявлением этой перемены.

См. также: «A Dead End or a New Beginning? Examining the Criteria for Authenticity in Light of Albert Schweitzer», в кн.: Jesus Research, ed. Charlesworth and Pokorný, с. 16–35, где подробнее говорится о критериях подлинности в исторической перспективе.

Подробнее об этом см. обширную монографию: Moore, Jesus, an Emerging Jewish Mosaic: Jewish Perspectives, Post-Holocaust (JCTCRS 2; New York: T&T Clark, 2008).

J. Klausner, From Jesus to Paul (trans. W. F. Stinespring; New York: Macmillan, 1943), с. 4; E. P. Sanders, Jesus and Judaism (Philadelphia: Fortress, 1985), с. 3, 18.

Вклад Холмена в Первый симпозиум Принстон-Прага дает конкретный пример: в его исследовании отношение Иисуса к ритуальной чистоте представлено в контексте раннего иудаизма, но намечены многообещающие пути, позволяющие увидеть, как это отношение выражалось в Церкви в раннехристианскую эпоху; см.: Holmen, «A Contagious Purity: Jesus’ Inverse Strategy for Eschatological Cleanliness», в кн.: Jesus Research, ed. Charlesworth and Pokorný, с. 199–229, особ. с. 227–229.

Другой пример того, как Тайсен использует социологические методики – его статья в сборнике трудов Первого симпозиума Принстон-Прага: Theissen, «Jesus as an Itinerant Teacher: Reflections from Social History on Jesus’ Roles», в кн.: Jesus Research, ed. Charlesworth and Pokorný, с. 98–122.