Коллектив авторов - «Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма

В 2014 г. он опять возвращается к близким для него религиозным трактовкам. На вопрос корреспондента газеты о том, как он понимает «традиционный ислам», муфтий ответил следующее:

Разные люди вкладывают в эти слова разное понимание. Слово «сунна» правильно перевести с арабского языка как «традиция». К исламской традиции относятся последователи четырех мазхабов в области исламского права и ритуальной практики, а в убеждениях – последователи Матуриди или Ашари. Мы, татары, никогда не оставляли свой мазхаб [110].

Через три года после избрания муфтием, в 2016 г., Самигуллин отошел от национально окрашенного понимания этого вопроса и окончательно склонился к его религиозному толкованию. В публичных выступлениях он начал высказывать самостоятельное мнение по различным актуальным проблемам, открыто апеллируя к своему суфийскому опыту:

Все традиционное татарское богословие так или иначе связано с суфийскими миролюбивыми традициями. Я считаю, что суфизм является реальной альтернативой для молодежи, ведь традиции суфизма призывают к веротерпению, смирению и уважению друг друга, а это является одним из важнейших элементов человеческой нравственности и необходимым источником духовной дисциплины и добродетели [111].

В интервью в октябре 2018 г. Самигулин вновь соединил религиозное и национальное, пытаясь объяснить свое понимание «татарского ислама». По его мнению, у татар есть свои «особенности» и обычаи, но это не отделяет их от мусульманской уммы:

У нашего ислама есть свое лицо в исламском мире. Наши особенности – это и есть татарский ислам, но эти отличия, обусловленные культурными традициями, не делают наш ислам каким-то обособленным. Татары – неотъемлемая часть мусульманского мира [112].

Таким образом мы видим, что религиозный лидер мусульман Татарстана на протяжении последних лет эволюционировал в своем понимании «традиционного ислама». Оперируя различными концепциями – такими, как «историческая память», «национальная идентичность», «суннитский ислам», «суфизм», Самигуллин в последнее время все больше склоняется к сугубо религиозным формулировкам [113]. Вместе с тем он до сих пор не сделал окончательный выбор в пользу какой-либо определенной концепции. Все это связано с тем, что в татарском обществе, в отличие от мусульманских республик российского Кавказа, где есть четкое понимание религиозной традиции в рамках суфизма, до сих пор не выработана концепция «традиционного ислама». Суфийские практики играли важную роль в жизни татар, но не в такой степени, как на Кавказе, и практически сошли на нет в советское время. Ислам в Татарстане сохранялся за счет различных околоисламских обрядов, как правило связанных с жизненными циклами мусульман, считавшихся настолько сакральными, что их не смогли запретить даже коммунисты.

В условиях, когда религиозные лидеры Татарстана не могут определиться с концепцией «традиционного ислама», светские власти республики настаивают на идее именно обрядового («этнографического») татарского ислама, который они считают панацеей, своего рода «прививкой» от «деструктивного» зарубежного влияния. Поэтому вполне понятна неуверенная позиция муфтия Камиля Самигуллина, который, с одной стороны, не может не прислушиваться к мнению властей, а с другой – как человек хорошо образованный и глубоко верующий, он не может свести традиционный ислам к одним народным обрядам. Нечеткость формулировок, касающихся суфизма, тоже вполне понятна. Так, если бы муфтий открыто провозгласил курс Духовного управления мусульман на воссоздание суфийских институтов в республике, он серьезно настроил бы против себя значительную часть мусульман, которые по разным причинам не принимают тасаввуфа .

«„Традиционный ислам“ не противоречит ханафитскому мазхабу» (точка зрения исламского правоведа Рустама Нургалеева)

В ноябре 2017 г. в Казанском федеральном университете прошел «круглый стол», посвященный «традиционному исламу» [114]. Основным докладчиком на мероприятии стал Рустам Нургалеев, один из перспективных молодых мусульманских религиозных деятелей Татарстана.

Рустам Маратович родился в 1981 г. в городе Мегионе Тюменской области. Татарским языком свободно не владеет. Он окончил египетский университет «Ал-Азхар» по специальности «исламское право» (2008), обучался в Высшем институте при министерстве вакуфов Арабской Республики Египет (2010), имеет светское юридическое образование. В настоящее время Р. Нургалеев является проректором по учебной работе Казанского исламского университета, заместителем председателя Совета улемов ДУМ РТ, советником главного казыя Республики Татарстан.

Выступая на «круглом столе», он выдвинул ряд постулатов ханафитского фикха , которые, по его мнению, вполне оправдывают ряд положений концепции «традиционного ислама» и даже легитимизируют их.

1. Ханафитский фикх при решении вопроса о правомерности осуществления той или иной практики предпочтет в качестве источника права широко распространенную в данной местности традицию ( адат ) одиночному хадису категории ахад ( хадис , переданный одним человеком).

2. При анализе правомерности применения местной традиции ( адат) необходимо придерживаться метода маслаха мурсала (общественное благо или стремление к пользе).

3. Необходимо следовать хадису «Поистине, моя община не объединится ни на одном из заблуждений, и когда вы увидите разногласия среди мусульман, вы следуйте за путем большинства» [115].

4. Одним из главных принципов, которым следует руководствоваться мусульманам, является принцип безопасности ( амн ).

Исходя из этих принципов, согласно трактовке Р. Нургалеева, можно решать многие вопросы, связанные с жизнью мусульман в светском обществе. Например, порицаемый некоторыми религиозными деятелями «языческий» обычай празднования Нового года. Этот праздник, согласно мнению более консервативно настроенных мусульман, помимо того, что имеет неисламское происхождение, приносит финансовые убытки мусульманам, а также толкает к хараму – употреблению запрещенного в исламе алкоголя [116].

Рустам Нургалеев выносит свой вердикт, опираясь на то, что празднование Нового года – широко распространенная традиция, которую никто не возводит к языческому прошлому. Принимать или не принимать алкоголь – это личное решение мусульман, связанное с понятиями « ахлак » и « адаб » (нравственность и культура/воспитанность). Мусульманин, по Нургалееву, никогда пить не станет, ни на Новый год, ни по какому другому поводу. Кроме того, считает Нургалеев, традиция празднования Нового года содержит много полезного, поскольку во время выходных дней мусульмане (и не мусульмане) могут встретиться с родственниками и близкими, поехать к родителям и пр.