Коллектив авторов - «Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма

Координатором и одним из организаторов Грозненской конференции выступил Фонд исследований и консалтинга «Таба» из Объединенных Арабских Эмиратов [159]. Эту организацию возглавляет известный суфийский проповедник из Йемена, потомок пророка Мухаммада, ал-Хабиб ‘Али ал-Джифри. Это указывает, как было замечено некоторыми арабскими исследователями, на ключевую роль в данном событии ОАЭ [160]. В высший консультативный совет «Таба» входят такие мусульманские богословы, как ‘Абдаллах ибн Баййа (в настоящее время является президентом Форума по содействию мира в мусульманских обществах) из Мавритании, ‘Али Джум‘а (бывший Верховный муфтий Египта), ал-Хабиб ‘Умар ибн Хафиз (декан йеменского медресе «Дар ал-Мустафа» в Тариме); двое последних участвовали в конференции в Грозном. В указанный совет входили также покойные ныне шейхи: Мухаммад Са‘ид ал-Бути (бывший декан шариатского факультета и заведующий кафедрой догматики и религий Дамасского университета) и Нух ал-Кудат (бывший Верховный муфтий Иордании).

Едва ли не ключевым участником конференции в Грозном был Верховный имам Университета ал-Азхар, шейх Ахмад ал-Тайеб (ат-Таййиб) из Египта, который в 2016 г. в рейтинге 500 наиболее влиятельных мусульман мира занял второе место [161]. С ним приехала большая делегация ученых ал-Азхара, в том числе, бывший и нынешний Верховные муфтии АРЕ, ректор Университета ал-Азхар, советник президента Египта по религиозным вопросам, «представляющие элиту официального мусульманского духовенства Египта» [162].

Итак, круг зарубежных участников мероприятия определялся принадлежностью и связью с ал-Азхаром, другими учебными академиями исламского мира, такими как ал-Каравиййин и аз-Зайтуна, а также с Фондом «Таба». С учетом суфийских связей ал-Джифри и господства тарикатистского дискурса в Чечне, понятны «суфийская» направленность некоторых выступлений и заявлений на конференции и соответственно участие в ней представителей и сторонников тасаввуфа .

Приглашения к участию в конференции носили адресный характер: приглашались в основном ученые – представители суннитского ислама. Из Саудовской Аравии участвовал лишь один профессор мекканского Университета Умм ал-Кура Хатим ал-‘Ауни, не очень известный богослов из Королевства, как выразились некоторые арабские СМИ [163], однако известный в узком кругу специалистов по шариату благодаря своим трудам [164].

Что же касается российских участников, то Духовное управление мусульман Чеченской Республики пригласило председателей всех муфтиятов России. Все централизованные религиозные организации мусульман страны были представлены на конференции, но не все подписали итоговый документ, о чем будет сказано далее. Кроме того, в Чечню прибыли гости из ближнего зарубежья, представители муфтиятов из стран СНГ.

Ключевой задачей конференции было формулирование ясной бескомпромиссной позиции в отношении усиливающегося терроризма такфиритского направления [165]. Саудовский автор Ахмад ‘Аднан заметил:

Теоретические и идейные различия между суннизмом и салафизмом ясны без всякого сомнения. Шаг, сделанный уважаемыми и великими богословами в Грозном, ждали уже очень долгое время. Из-за путаницы между суннизмом и салафизмом всех суннитов заклеймили клеймом «террористов», хотя сунниты к нему не причастны. Преобладающее число террористических групп являются салафитскими, а не суннитскими. Из-за того, что явное большинство мусульман – это сунниты, весь ислам стал обвиняться в терроризме, хотя он тоже к нему не причастен [166].

Как видим, даже в Саудовской Аравии есть журналисты, поддержавшие идею конференции в Чечне и ее декларацию, хотя официально известно только об одном участнике из королевства.

Председатель муфтията федерального уровня – Духовного собрания мусульман России – руководитель Рабочей группы по противодействию псевдорелигиозному экстремизму Общественной Палаты РФ Альбир-хазрат Крганов подчеркнул важность Конференции:

Исламская богословская конференция, проходившая в Чеченской Республике, стала беспрецедентным по масштабу и представительству религиозным форумом в новейшей истории России. В этом мероприятии принимали участие всемирно известные богословы и ученые исламского мира, арабских стран, СНГ, муфтии России. Хочу заметить, что идея проведения данной конференции обсуждалась на протяжении нескольких лет, многие пришли к выводу о необходимости разъяснения сути, что мы имеем в виду, используя словосочетание «традиционный ислам» [167].

В 2014 г. в Грозном прошла международная конференция по теме «Суфизм: безопасность для человека и стабильность для государств» («ат-Тасаввуф аман ли-л-аутан ва истикрар ли-л-инсан») [168], которую также координировал Фонд «Таба» из ОАЭ. Там и было принято решение провести следующую конференцию, посвященную определению понятия суннизма, в 2016 г. и приурочить ее к 65-летнему юбилею покойного муфтия Чечни Ахмата Кадырова.

У определенной части мусульман возник вопрос: зачем мусульманам обсуждать термин «ахл ас-сунна ва-л-джама‘а»? Например, один из арабских авторов писал: «Главной приоритетной задачей общества является определение своей сути, настоящего, проблем и вызовов, стоящих перед ним, а не определение исторических разногласий. В действительности не сделали этого присутствовавшие на конференции и те, кто отсутствовал на ней [169]» [170].

Это вполне ожидаемая реакция современного общества, особенно людей, не знакомых с тонкостями шариата и идейными разногласиями внутри ислама.

Поделюсь примером из собственного опыта. Около десяти лет назад я работал деканом теологического факультета Российского исламского университета в Казани. В 2008 г. редакция газеты «Умма» – официального органа Духовного управления мусульман Республики Татарстан – попросила меня разъяснить понятие «традиционный ислам» именно в контексте татарско-мусульманского дискурса. Тогда, опираясь на наше общее, и в частности татарское, исламское наследие, я написал, что нашими ориентирами являются три личности, представители ханафитской традиции: имам Абу Ханифа (ум. в 767 г.) в области исламского права ( фикх ), имам ал-Матуриди (ум. в 944 г.) в области вероучения ( ‘акида ) [171], шейх Шах Накшбанд (ум. в 1390 г.) в области исламской этики ( тасаввуф ). Таким образом я очертил фарватер нашей богословской традиции в Волго-Уральском регионе. Эта публикация породила эмоциональную реакцию со стороны некоторых местных мусульман [172]. Позднее я даже получил письмо, подписанное неким Абдуллой Казанским, где он утверждал, что декан теологического факультета РИУ (то есть я) создал новую секту в исламе, чтобы усилить раскол в умме! Эта была реакция простых, соблюдающих обряды мусульман, которые не сильно разбирались в исламских науках. Всех их объединял интерес к лекциям и проповедям русскоязычного проповедника из Ливана Кемаля Эль-Занта (Камала аз-Занта).