Владислав Петрушко - Курс лекций по истории Русской Церкви

Вскоре после своего совращения в унию Иосиф Шумлянский принудил последовать за ним большинство приходов своей Львовской и Каменец-Подольской епархии. Однако решительное сопротивление епископу оказали Львовское Успенское Старопигиальное братство и монастыри Галиции. Львовское братство продолжало борьбу с унией до 1708 г., когда сопротивление братчиков было сломлено, главным образом, экономическими мерами. Братство к этому времени было практически разорено: его доходы от книжной торговли резко упали после открытия Шумлянским новой, униатской, типографии при Свято-Юрском соборе в то самое время, когда выплата гигантской контрибуции, наложенной на Львов шведским королем Карлом XII, тяжким бременем легла на братскую казну.

Еще дольше, чем братчики, противилось введению унии православное монашество Галиции. Монастырь в Словите хранил верность Православию до 1718 г., Креховская Николаевская обитель сопротивлялась введению унии до 1721 г. Манявский скит в Карпатских горах сумел продержаться до 1786 г. Монастырь это так никогда и не был совращен в унию — его упразднил своим приказом император Иосиф II после того, как Галиция вошла в состав империи Габсбургов.

Вслед за Львовской перешла в юрисдикцию папского Рима и Луцкая православная епархия. По проискам Иосифа Шумлянского из Луцка был вынужден бежать на Левобережье, под защиту гетмана Самойловича, епископ Гедеон (князь Святополк-Четвертинский), ставший в 1685 г. первым митрополитом Киевским и Галицким в юрисдикции Московского Патриархата. После этих событий на Луцкую кафедру король Ян Собесский поставил родного брата Иосифа Шумлянского — Афанасия, который также тайно принял унию. Тем не менее вплоть до своей кончины в 1694 г. Афанасий так и не смог привести свою епархию к единству с Римом (о том, что сам Луцкий епископ остался верен принесенной папе присяге, свидетельствует факт его предсмертной исповеди своему брату — доминиканскому монаху Даниилу Шумлянскому).

После кончины Афанасия Шумлянского клирики и миряне Луцкой епархии избрали новым епископом волостного писаря Димитрия Жабокрицкого, имевшего репутацию человека строго православных убеждений. Жабокрицкий, однако, имел каноническое препятствие к рукоположению — он был женат на вдове. Тем не менее, Димитрий развелся с супругой и принял пострижение с именем Дионисий (его супруга отказалась стать монахиней). В конце концов эти личные обстоятельства Жабокрицкого стали одной из причин его уклонения в унию. Дионисий обратился за посвящением в сан к православному митрополиту Киевскому Варлааму Ясинскому. Митрополит счел, что несмотря на препятствие, для Дионисия можно сделать исключение, рукоположив его в епископский сан. Но самостоятельно решить этот вопрос Варлаам, управлявший Киевской митрополией целиком самостоятельно, все же побоялся. Он обратился к патриарху Московскому и всея Руси Адриану за диспенсацией для Дионисия. Киевские богословы из Могилянской коллегии направили в Москву составленную ими каноническую справку, в которой обосновывалась возможность диспенсации по соображениям крайней необходимости — ввиду сложного положения Православной Церкви в Речи Посполитой. За Жабокрицкого перед патриархом Адрианом также хлопотал московский посол в Варшаве Борис Михайлов.

Однако Московский патриарх не решился самостоятельно определить, допустимо ли рукоположение Дионисия. Адриан обратился к Восточным патриархам за советом. Из Константинополя пришел отрицательный ответ. Досифей Иерусалимский также прислал послание, в котором говорил о недопустимости хиротонии Жабокрицкого и советовал избрать нового кандидата на Луцкую кафедру. Дионисий не пожелал смириться с таким решением и обратился за помощью к православному архиерею из Закарпатья — епископу Мармарошскому Иосифу Стойке, который находился в юрисдикции Константинопольского патриарха и имел достоинство экзарха. Иосиф совершил в 1696 г. диаконскую и пресвитерскую хиротонии Дионисия и возвел его в сан архимандрита, действуя при этом скорее всего без согласования с Константинопольским патриархом. Узнав о рукоположении Дионисия, патриарх Адриан запретил его в служении.

Обида на православных патриархов и стремление любой ценой стать архиереем толкнули Жабокрицкого на путь измены Православию. Уже в 1697 г. сын Дионисия, представлявший на Сейме в Варшаве брацлавскую шляхту, провел тайные переговоры с папским нунцием относительно перехода нареченного епископа Луцкого в унию и возможности его хиротонии в униатской церкви. В 1700 г. аналогичные переговоры с нунцием вел уже сам Дионисий. К делу присоединения Луцкой епархии к унии в это время подключился иезуит Вота, который перед тем активно способствовал водворению унии в Перемышльской и Львовской епархиях. В начале 1701 г. Жабокрицкий прекращает всякие сношения с митрополитом Варлаамом Ясинским, а также с царем Петром и гетманом Мазепой. В конце 1701 г. Дионисий созывает в Луцке епархиальный собор, на котором принимается решение о соединении Луцкой епархии с Римом. После этого Жабокрицкий провел переговоры с униатским митрополитом Киевским Львом Заленским (1694 — 1708 гг.), который с легкостью пошел навстречу Жабокрицкому в деле разрешения его канонических трудностей с рукоположением — 9 апреля 1702 г. Заленский совершил епископскую хиротонию Дионисия. За свою измену Православию Жабокрицкий был щедро награжден: король Август II даровал Дионисию право назначать настоятелей тех монастырей и приходов, которые отказались принять унию, не только на территории Луцкой епархией, но и по всей Правобережной Украине и Польше. Разумеется, это право было реализовано в интересах дальнейшего насаждения унии на Волыни и Правобережье в целом. Дальнейшая судьба Жабокрицкого сложилась плачевно — за свою измену Православию он понес наказание, будучи взят в плен в 1709 г. войсками Петра I. Российская армия вступила в пределы Речи Посполитой, идя на помощь Августу II, боровшемуся со ставленником шведов Станиславом Лещинским. Жабокрицкий был арестован не только как вероотступник, он был обвинен в поддержке Мазепы и помощи шведам. Бывшего Луцкого епископа доставили в Москву, где продержали в заключении до самой кончины, последовавшей в 1715 г.

Таким образом, после предательства Винницкого, Шумлянского и Жабокрицкого на всей территории Речи Посполитой осталась лишь одна православная кафедра — Мстиславская, архиереи которой пытались продолжать духовное окормление паствы, сохранявшей верность Православию. В то же время осуществлять свою деятельность Мстиславским епископам становилось крайне трудно — власти католической Польши проявляли все большую религиозную нетерпимость и стремление полностью уничтожить Православие на территории Речи Посполитой. В этих условиях возрастает значение той поддержки, которую активно начинают оказывать православному населению Польского государства Российские императоры. Попечение о положении «диссидентов», как называют в это время православных Речи Посполитой в официальных документах Российской империи, становится важной составляющей российской политики в польском вопросе в течение почти всего XVIII столетия.