Мирча Элиаде - Словарь религий, обрядов и верований

Августин, утвердившись в жесткой авторитарной доктрине, не останавливался в безжалостной борьбе с противниками ни перед какими средствами и буквально стер их в порошок, без стеснений используя мощь государства. Но манихейство продолжало говорить в нем и, через его посредство, отчасти стало официальной церковной доктриной. Все началось с учения о спасении монаха Пелагия (ум. 418), твердо верившего в свободу воли. Он, как и многие богословы того времени, утверждал, что человеческая природа в основе своей добра и может творить добро даже без содействия благодати. Светотень августиновского жизненного опыта — глубокое отвращение от сладострастного и легкомысленного прошлого, о котором епископ вспоминал, однако, не без ностальгии, — не сочеталась с безоблачной ясностью пелагианской точки зрения. Не для Церкви святых, но для Церкви грешников — таких же, как он сам, — Августин сформулировал антипелагианское учение. Он утверждает, что всякий человек унаследовал первородный грех и, следовательно, одна лишь благодать может возвратить ему свободу выбора — ту самую свободу, злоупотребив которой, пали первые люди. Иначе говоря: Адам и Ева были свободны, но выбрали зло. Первородный грех наследуется; приходя в мир, каждый из нас свободен выбрать лишь зло, но содействие благодати делает для нас возможным выбор добра. Однако благодать дается не всякому и не по каким-либо явным причинам. Она даруется лишь особым предопределенным (praedestinati) по таинственному замыслу Бога. Более того: число предопределенных ограничено числом падших ангелов, освободивших место на небе. Остальное человечество принадлежит к массе отверженных (massa perditionis), не имеющих места среди спасенных.

Перед лицом упадка Римской империи Августин обосновал в Граде Божием (413–427) полную независимость Церкви от любой политической системы. Ту же позицию занимал его сторонник Орозий: Империя погибнет, Церковь же будет стоять и при ее врагах.

31.4.8.Дни Западной империи в самом деле были сочтены. В конце IV в. толпа побивала камнями немытых, бородатых египетских монахов, решавшихся добраться до Рима. Положение резко изменилось, когда монастырские стены стали единственным убежищем от анархии, царившей после падения Империи (476). Бенедикт Нурсийский (ок. 480–543) основал монашеский орден бенедиктинцев и монастырь Монте Кассино (ок. 529). Идеалом пустынножительства был одинокий аскет, подобный Антонию (ок. 300). Но этот идеал был слишком труднодостижим, и слишком легко было пасть на этом пути. Общежитийное движение, начатое в Египте Пахомием (292–346) предоставило альтернативу, тут же подхваченную и распространенную на Востоке: коллективное уединение. Перенеся общежительство на Запад, Бенедикт создал ряд сравнительно безопасных центров. В конечном счете, их целью стало, как прекрасно понял проницательный монах Кассиодор (ум. 575), воспитание интеллектуальной элиты, способной расцвести при более благоприятных обстоятельствах. Впервые такой случай представился лишь после создания каролингской Империи (800). Карл Великий (768–814) привлек ко своему двору ученейших клириков и мирян Запада, как-то: Алкуин (ок. 730–804) из Йорка, ставший аббатом в Сен-Дени (796), историк Павел Диакон (ок. 720–795) и другие. Это интеллектуальное движение возобновило в Европе изучение «свободных искусств» (тривиума и квадривиума), а монастыри превратило в центры сохранения и распространения культуры.

Папство, прочные основы которого были заложены Григорием Великим (590–604), в 800 г. возродило и благословило Империю, чтобы вручить ей мирской меч против внешних врагов (в 711 г. мусульмане — арабы и берберы — захватили Испанию), став, в то же время, главным ее противником. До времен гивеллина (сторонника Империи) Данте жизнь Средних Веков строилась вокруг мучительного диалектического противоборства Империи и Церкви. Папа-реформатор Григорий VII (1073–1085) провозгласил свою власть выше любой светской и отказал императору (начиная с этого времени — германскому) в праве инвеституры (назначения на церковные должности). Император Генрих IV в 1076 г. низложил папу; тот, в свою очередь, низложил и отлучил от Церкви императора, которого князья принудили вымаливать прощение у папы в Каноссе (1077). Но борьба возобновилась с новой силой и разрешилась лишь с помощью оружия. Император поставил собственного папу, Климента III, и занял Рим (1083), где Климент короновал его (1084). Столкновения из-за главенства над Европой продолжались в течение столетий во все более сложной политической обстановке. Достаточно раскрыть любой учебник истории, чтобы познакомиться с безобразиями этой неразрешимой борьбы между духовной и земной властью. Она имеет лишь весьма косвенное отношение к религиозной истории Запада, пышный расцвет которой приходится на XII век.

31.4.9.Так называемое «Возрождение XII в.» (термин принадлежит Чарльзу Хомеру Хаскинсу) явился в значительной мере следствием событий предыдущего столетия. В 1085 г. соединенные королевства Кастилии и Леона отвоевали у мавров Толедо, бывшую столицу вестготского королевства; в 1099 г. крестоносцы в Святой Земле взяли Иерусалим у турок-сельджуков и в 1100 г. провозгласили Балдуина королем Иерусалимским. Наконец, личность Бернарда Клервосского(1091–1153) в ином свете представляет историю его времени и вносит новые религиозные идеалы как в жизнь реформированного им монашества, так и в духовные поиски мирян.

Последствия взятия Толедо неисчислимы. Туда со всех сторон устремились монахи, привлеченные аурой экзотики, высокого уровня и таинственности, окружавшей арабскую культуру. В меньшей степени их привлекал сам по себе проект, объявленный Коллегией переводчиков, основанной в Толедо архиепископом Раймундом в начале 1130-х гг.: опровергнуть ложные принципы мусульманской религии. Этим занимались богословы Петр Достопочтенный, клюнийский аббат, и Родриго Хименес де Рада, хотя и они плохо скрывали свой интерес к арабской культуре. Но их деятельность позволила сообществу переводчиков под руководством архидиакона Доминика Гундисалина постепенно осуществить грандиозную работу: переложить арабскую письменность, а через ее посредство греко-римскую античность на латынь. Величайший из этих переводчиков — Герард Кремонский (1114–1187), которому приписывают перевод на латинский язык более семидесяти арабских трудов медицинского, научного и философского содержания. Благодаря деятельности переводчиков с арабского, христианская Европа открыла и усвоила философию Аристотеля, на основе которой возникла новая схоластическая философия, распространившаяся главным образом через труды Альберта Великого (1193–1280) и Фомы Аквинского (1225–1274). Их предшественниками были такие мыслители, как Ансельм Кентерберийский (1033–1109), Петр Ломбардец (ум. 1160), автор знаменитых Сентенций, и Петр Абеляр (1079–1142). Последний интересен идеей превосходства женщины над мужчиной, ведущей начало, вероятно, от концепций куртуазной любви.