Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 1. От каменного века до элевсинских мистерий

Один из друзей упрекает его за такие слова, потому что тварь греховна по определению: "Что такое человек, чтоб быть ему чистым и чтоб рожденному женщиною быть праведным? Вот, Он и святым Своим не доверяет, и небеса нечисты в очах Его" (15:14–15). Но Иов повторяет, что Яхве решил наказать лично его, хотя с какой целью, он не понимает (19:6–7). Когда другой друг говорит о наказании грешников, Иов отвечает, что нечестивые, не служащие Господу, живут и процветают (21:7-16). Если бы можно было дойти до Яхве, он оправдался бы, рассказал, что злые дела остаются безнаказанными, но Господь далеко, его нет, он невидим (23, 24). Именно потому, что он не оставляет свою веру и надежду на Господа, Иов заявляет: "Доколе не умру, не уступлю непорочности моей. Крепко держал я правду мою и не опущу ее; не укорит меня сердце мое во все дни мои" (27:5–6). И все же упрек вырывается у него: "Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь мне. Ты сделался жестоким ко мне" (30:20–21).

Четвертый друг Иова, Елиуй, "молодой летами", возмущается. Как может Иов говорить: "Чист я, без порока, невинен я, и нет во мне неправды"? (33:9). Ибо "Бог не делает неправды, и Вседержитель не извращает суда" (34:12); Он не "презирает сильного крепостию сердца" (36:5). Ответ Яхве на длинную речь Елиуйя [732] Эта речь, вероятно, является позднейшей вставкой. разочаровывает своей безличностью. Бог говорит "из бури" (38:1), его слова — истинная иерофания, но он не отвечает на «вопль» Иова. Яхве довольствуется напоминанием Иову о своем всемогуществе, о своих космических обязанностях, о сложности вселенной и о бесконечном многообразии проявлений жизни. Призвав в свидетели великие космические силы и законы, управляющие небом и землей, Бог говорит с Иовом о львах и диких козах, о других тварях, чью жизнь и размножение он делает возможными, потому что сам создал их, каждого со своим особым видом и повадкой. И завершает свою речь обращением: "Будет ли состязующийся со Вседержителем еще учить?" (39:32). Иов тщетно пытается скрыться в молчании: "Вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои" (39:34). Во второй речи к Иову Яхве подробно описывает зверя бегемота и чудовище Левиафана. В ответ Иов дает понять, что ему ясен скрытый смысл урока Яхве: само существование вселенной — это чудо, бытие Творца — за пределами человеческого понимания, Его промысел и Его деяния непостижимы. "Знаю, что Ты все можешь… Кто сей, помрачающий Провидение, ничего не разумея? Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал… Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле" (42:1–6). В конечном итоге Иов осознал, что виновен перед Господом. Яхве тут же вернул ему "потерю его" и даже удвоил его имущество, и стал Иов жить и прожил после этого сто сорок лет (42:7-17).

И через три тысячелетия эта страстная, загадочная, волнующая книга продолжает завораживать. То, что Господь позволил себе поддаться на искушение Сатаны, до сих пор вносит смятение во многие наивно-религиозные души. Однако Иов хорошо усвоил урок: если на все воля Господня, если Он непостижим, если невозможно судить Его деяния, то нельзя и Его отношение к Сатане судить как-либо. Скрытый смысл урока Яхве не ограничивается "делом Иова". Он обращен ко всем, кто не в состоянии понять существования и торжества зла в мире. Коротко говоря, "Книга Иова" является для верующего объяснением зла и несправедливости, несовершенства и ужаса, царящих в мире. Если все управляется Господней волей, то все, что выпадает на долю верующего, наполнено религиозным смыслом. Но лишь тщеславный нечестивец возомнил бы, будто человек способен без Божьей помощи проникнуть в "тайну беззакония".

"…тот, кого называют ныне пророком (nâbi), прежде назывался прозорливцем" (1 Цар 9:9). Институт «прозорливцев» (ro cêh), характерный для номадического периода, действительно, после завоевания модифицировался под влиянием nâbîim, которых израильтяне нашли в Палестине. Примерно в 1000 до н. э. еще существовали вместе и «прозорливцы» Яхве (такие, как Натан), и nâbîim (1 Цар 10:5). Постепенно оба явления слились, результатом чего явились классические пророчества Ветхого Завета. Подобно nâbîim, пророки ассоциировались со святилищами и культом и получали экстатический опыт. Илия и Елисей были переходными фигурами, но характер их религиозной деятельности уже предвосхищал появление классических пророчеств. Илия оказывается в Северном Царстве, когда там правят Ахав и Охозия (874–850 до н. э.). Он недоволен политикой Ахава, который, чтобы объединить израильтян и ханаанеев, предоставил им равные права и позволил развиваться синкретизму между культом Яхве и культом Ваала, или Малкарта, находившемуся под покровительством царицы Иезавель, уроженки Тира. Илия утверждает, что Яхве — единственный повелитель Израиля. Яхве, а не Ваал распоряжается дождем и делает землю плодородной. В известном эпизоде на горе Кармил, когда он соревнуется с пророками Ваала, пытаясь положить конец трехлетней засухе, Илия доказывает, что бог ханаанеев не в состоянии зажечь огонь в жертвеннике, а значит, и наслать дождь. [733] Это соревнование было частью религиозной войны: Иезавель приказала убить пророков Яхве, а Илия, в свою очередь, выйдя победителем, требует, чтобы люди схватили 450 пророков Ваала. Он "отвел их к потоку Киссону и заколол их там" (3 Цар 18:40). Илия гневно осуждает царя Ахава, который убил одного из его подданных, чтобы завладеть виноградником этого человека, и предсказывает, что Ахав умрет насильственной смертью (3 Цар 21). Посмертная слава помещает Илию рядом с Моисеем. Согласно легенде, Яхве вознес его на небеса в огненной колеснице (4 Цар 2:2 и сл.). Биография Елисея, ученика и последователя Илии, изобилует чудесными событиями (4 Цар 2:19 и сл.). Елисей был не один, как Илия, а собрал вокруг себя группу пророков. Но он так же, как Илия, принимал активное участие в политической жизни, сообщал царю предсказания и даже ходил с ним на войну (4 Цар 3:7).

Помимо странствующих гадателей и визионеров, выделяется еще две категории пророков. В первую входят пророки, связанные с культом: они живут около храмов, принимают участие в ритуалах вместе со священниками, [734] Примеры их речей можно найти в Псалмах 2, 21, 81, 110, 132 и в Книгах Пророков Наума и Аввакума. исполняют функции дворцовых пророков при монарших святилищах. Очень часто они лишь предсказывают царю желанную победу в войне (см. например: 3 Цар 22). Эта категория профессиональных пророков, довольно многочисленная, включает и тех, кого в Ветхом Завете объявляют лжепророками.

Более важное место в религиозной истории Израиля принадлежит второй категории — великим пророкам Ветхого Завета, от Амоса до Второ-Исайи. Они вещают народу не по профессии, а по призванию. Они не выступают представителями каких-либо родов, или конкретных святилищ, или царя, а называют себя посланниками Господа. [735] Ср.: Fohrer. History, p. 237 sq. и библиографию на стр. 235 и 238, прим.2. Их служение определено прямым призванием самого Яхве. Как говорит Иеремия: "И было ко мне слово Господне: Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя" (Иер 1:4 и сл.). Исайя тоже увидел однажды в Храме "Господа, сидящего на престоле высоком", окруженного серафимами, и услышал его голос: "Кого Мне послать? И кто пойдет для Нас?". Исайя ответил: "Вот я, пошли меня". И Господь сообщил ему, что тот должен сказать людям (Ис 6:1-10). Такому призыву повинуются, несмотря на сопротивление аудитории (Ос 9:7; Иез 12:21 и сл.), несмотря на то, что иной раз речь проповедника прерывают силой и угрозами (Ам 7:10 и сл.), или он сам останавливается, если чувствует, что не справляется с возложенной на него миссией (Ис 8:16–18).