Мирча Элиаде - История веры и религиозных идей. Том 3. От Магомета до Реформации

Более значительное и известное божество — бог самоедов [самодийцев] Нум. По сведениям самого раннего автора, A.M. Кастрена, Нум обитает на небе, правит ветрами и дождями, видит все происходящее на земле. Он вознаграждает людей за добрые дела и наказывает грешников. [50] Castren. Reiseerinnerungen, I, p. 253 sq. Другие авторы отмечают его доброту и могущество, подчеркивая то обстоятельство, что, сотворив мир, жизнь и человека, Нум передал свою власть менее значительным божествам. Есть и другие сведения о Нуме: он живет на седьмом небе; его глаз — Солнце; у него нет изображений; ему приносят в жертву оленей. [51] A.C. Schrenkt, Lehtisalo, резюме: Paulson, p. 61 sq. После христианизации самоедов (1825–1835) миссионеры уничтожили тысячи антропоморфных идолов, некоторые из них имели от трех до семи лиц. Поскольку известно, что Нум не изображался в виде рисунков и изваяний, стали считать, что эти идолы были статуями предков и духов. Возможно, однако, что поликефалия, подразумевающая дар все-видения и всезнания, на каком-то этапе перешла к Солнцу, главному воплощению Нума. [52] Pettazzoni. L'onniscienza di Dio, p. 383. О соляризации верховных существ см.: Eliade. Traité, § 37. [53] Существует предположение, что само слово «Нум» было заимствовано самодийцами (при тюркском посредстве) из согдийского (иранского) языка, где сходная лексема обозначала "веру, религиозный закон" (см. Мифы народов мира. Т. 2. С. 227).

Самый универсальный космогонический миф, популярный также в Центральной и Северной Азии, — легенда о сотворении мира посредством «ныряния» в воду орнитоморфного существа — помощника либо соперника Бога. Нум посылает по очереди за частицей земли на дно моря лебедей, гусей, нырковую утку и птицу лгуру. Лишь последней удается выполнить поручение: она приносит Нуму немного ила, из которого тот создает Землю. «Откуда-то» приходит «старик» и требует, чтобы Нум разрешил ему отдохнуть в его владениях. После колебаний Нум уступает просьбе и, проснувшись поутру, видит, что старик разрушает сотворенный накануне земляной остров. Нум прогоняет старика, но тот требует — и получает — ту землю, которой он сможет коснуться концом своей палки. Ударив палкой о землю, он пробивает в ней отверстие, исчезает в нем, заявив предварительно, что отныне будет жить внизу и похищать людей. Нум, потрясенный таким коварством, сожалеет о своей ошибке: он-то думал, что старик хотел обосноваться на Земле, а не под ней. [54] Lehtisalo, резюме см.: Eliade. De Zalmoxis, p. 101. В другом предании самоедов описывается изначальная вражда между Нумом и Смертью (Hraa), ibid., р. 102. В этом мифе Нум, как видно, уже не является всемогущим: он не сумел заранее предвидеть появления и намерений «старика» (Злодея, принесшего в мир смерть). В некоторых вариантах этого мифа, бытующих у черемисов [мари] и вогулов [манси], наблюдается «дуализм» при Сотворении мира. [55] См.: ibid., pp. 100–101. Подобный «дуализм» еще ярче проявляется в легендах финнов, эстонцев и мордвы: «ныряльщиком» в них является сам дьявол; он погружается в воду по приказанию Бога, но утаивает во рту частицу ила, из которого впоследствии вырастают горы и болота. [56] См. варианты: ibid., pp. 86–88.

Что касается шаманизма народностей Северной Азии и финно-угров, то он сохраняет главные особенности азиатского шаманизма, которые мы ранее описали (§§ 245–247). Заметим, однако, что только в Финляндии достигает значительных высот литературное творчество, навеянное шаманизмом. В национальном эпосе финнов, «Калевале», собранном финским фольклористом Э. Ленротом (первое издание — 1832 г.), главный герой — "вечный мудрец" Вяйнямейнен, демиург, ясновидец и волшебник, одаренный сверхъестественными способностями. Сверх того, он поэт, певец и музыкант. Приключения его и его спутников — кузнеца Ильмаринена и воина Лемминкяйнена — во многом напоминают подвиги шаманов и колдунов в мифах народов, населяющих Азию. [57] См.: Martin Haavio. Väinämöinen, Eternal Sage, особ. pp. 83 sq., 140 sq., 230 sq. Об угорском шаманизме см.: Eliade. Le Chamanisme, p. 182 sq. [58] Персонажи финско-карельских рун ("Калевалы") выступают уже как эпические культурные герои, шаманский дар которых — вторичен по сравнению с эпическими подвигами (выковывание или добывание светил на том свете и т. п.): см. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. М., 1963.

В обществах, основными занятиями членов которых были охота 0 рыболовство, главная роль отдавалась духам-покровителям животных и Владыкам диких зверей. Считалось, что животное подобно человеку, что у каждого есть душа. Некоторые народы (например, юкагиры) считали, что прежде чем убить животное, нужно завладеть его душой. [59] См.: Paulson. Die primitiven Seelenvorstellungen der nordasiatischen Völker, p. 174 sq.; idem. The Animal-Guardian, passim. Охотники айны и гиляки посылали душу убитого медведя на его "первую родину". Владыка хищных зверей одновременно покровительствует и дичи, и охотникам. Охота сама по себе является сложным ритуалом, так как дикие животные — объекты охоты — рассматриваются как существа, наделенные сверхъестественной силой. [60] См.: Eveline Lot-Falk. Les rites de chasse chez les peuples sibériens, passim; Paulson. Les religions des Asiates septentrionaux, p. 71 sq.; idem. Les religions des peuples finnois, p. 170 sq. Ценность этих верований и ритуалов состоит, помимо прочего, и в том, что они относятся к глубокой древности (они также встречаются в Южной и Северной Америке, в Азии и т. д.) и напоминают нам о мистическом единстве человека и животного. Это магико-религиозное воззрение было известно уже охотникам палеолита (см. § 2). Знаменательно, что вера в духов-покровителей животных и во Владык диких зверей, почти исчезнувшая в культурах с преобладающим земледелием, сохранилась только в Скандинавии. Более того, образы сверхъестественных существ и некоторые мифологические темы, построенные на магико-религиозных способностях животных, прослеживаются в верованиях скотоводов и даже в фольклоре земледельцев в остальной части Европы и в Западной Азии. Это явление имеет важное следствие: оно подтверждает жизнестойкость архаических концепций в некоторых сельскохозяйственных общинах Европы, по крайней мере, вплоть до начала XX в.

Латыши, литовцы и древние пруссы — три группы народов, населявших Прибалтику, причем численность последних значительно сократилась в результате длительной борьбы за свою веру с тевтонскими рыцарями. В конце концов, пруссы были завоеваны и ассимилированы германскими колонистами. Латыши и литовцы были тоже покорены германцами и, по крайней мере, номинально обращены в христианскую веру в XIV в.; [61] Литовцы, в отличие от пруссов и латышей, создали свое средневековое государство в XIII в.; тогда же литовские князья предприняли первые попытки обратить подвластное население в католичество. однако им удалось сберечь свои религиозные традиции. Только с XVI в. лютеранские миссионеры приступили к длительной кампании борьбы с балтийским язычеством. Однако древнее наследие частично сохранилось в этнографии и фольклоре балтийских народов — как бесценный источник сведений об их исконной религии. [62] Письменные источники (хроники-отчеты миссионеров, духовенства и т. п.) иногда содержат ценные сведения, но должны цитироваться с большой осторожностью, так как их авторы редко владели балтийскими языками и к тому же описывали этническое «язычество» в соответствии с клише христианской пропаганды и историографии. Особенно важны в этом смысле дайны (короткие песни из четырех строф), [63] См. перевод дайн из классического собрания Кришьяниса Барона: Латышские дайны. М., 1985. См. также: Иванов В.В. О мифопоэтических основах латышских дайн // Балто-славянские исследования. 1984. М.,1986. С. 3–28; Топоров В.Н. К реконструкции одного цикла архаичных мифопоэтических представлений в свете "Latvju dainas" (К 150-летию со дня рождения Кр. Барона) // там же. С. 29–58. обряды, сопровождавшие полевые работы, свадьбы, уход из жизни, и народные сказания. Их сохранению способствовала география расселения балтов (по той же причине сохранились народные поверья и обычаи в Пиренеях, в Альпах, на Карпатах и Балканах), что ни в коей мере не исключает влияний со стороны соседей — германцев, эстонцев, славян и — последние четыре столетия — воздействия христианства.