Алексей Нестерук - Смысл вселенной. О скрытой богословской преданности в современном космологическом нарративе

Говоря о том, что задачей этой книги является экспликация божественного образа в человеке через призму космологических теорий (как разновидности трудовой деятельности, которая определяет субъекта), мы методологически избираем именно путь позитивного использования состояния в кожаных ризах для того, чтобы выявить и восстановить скрытую архетипическую память «всего во всем», то есть видения и сопричастия вселенной через призму общения с Божественным.

Результатом долгого обсуждения философских и богословских целей данной книги является возможность резюмированной формулировки ее credo . Экзистенциально-феноменологическая экспликация богословской преданности в современной космологии, как раскрытие смысла вселенной из событий богообщения означает, что в определенном смысле космология оказывается подчиненной «антропологии». Философски это значит, что в основу интерпретации современных взглядов о вселенной положен факт эпистемологической центральности человека как такого вида бытия, изнутри которого то, что мы называем «вселенная», раскрывается и конституируется. Богословски это означает, что смысл вселенной раскрывается изнутри отношений между Богом и человеком, то есть из конкретной земной истории как арены действия этих отношений. И в философском и богословском аспектах такого подхода ко вселенной присутствует феноменологическое обращение проблемы человека: не человек вписывается в как бы предсуществующую космическую историю, а наоборот, космологическая эволюция, то есть присущее человеку видение вселенной, имеет своим происхождением историю человеческого как первого и незыблемого экзистенциального начала любой возможной артикуляции мира. Это экзистенциальное начало выражает, как говорил Габриэль Марсель, исходную и неразрешимую метафизическую загадку нашего существования. Загадку, которую проницательный богословский ум связывает с фактом тварности человека, его мистического приведения к существованию в акте божественной любви. Именно такая экзистенциальная установка на духовную центральность человека во вселенной и присутствие божественного образа в артикуляциях вселенной составляет суть богословской преданности в изучении вселенной. Феноменологический метод по внесению содержания теорий вселенной внутрь духовного мира человека, их интериоризация, соответствует тому, что космология является выражением духовного состояния человека, подвергнутого испытанию самой возможности свободного рассуждения о вселенной. Физическая космология обрекает человека на бездомность во вселенной, никчемность и потерянность в разделенных и разносущностных слоях физической реальности: этим она испытывает человеческий дух, то есть присущее человеку желание быть соизмеримым вечности не в физическом смысле, а в смысле Богом данной возможности осмысления всех темпоральных и пространственных протяжений ( diastema

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Жан Ладриер (Jean Ladrière) сформулировал мысль, что для того, чтобы эксплицировать аналогию между глубинной структурой природы и такими характеристиками человеческого существования, как открытость, творчество, возможность и т.д., необходимо войти в «область слова», то есть, на нашем языке исходить из «богословской преданности (установки)» в познании природы: «Проблема природы таким образом может быть связана с проблемой человеческого существования». Это не означает, что есть непрерывный переход из области природы к области слова, несмотря на присутствующие указатели их взаимосвязи: «…космологическое мышление даже в своем развитом виде не в силах рассматривать вопросы, связанные с финализмом, то есть войти в область слова. Только размышляя о том, что собственно принадлежит области слова, можно приоткрыть другой способ понимания (если он вообще существует), приводящий к… вере» (J. Ladrière, Language and Belief (Dublin: Gill and Macmillan, 1972), p. 186).

Вот как такая озабоченность исходит из уст одного из героев «Бесов» Ф. М. Достоевского: «Это маленькое словечко “почему” разлито по всей вселенной с самого первого дня миросоздания, и вся природа ежеминутно кричит своему Творцу: “Почему?” – и вот уже семь тысяч лет не получает ответа» (Собр. соч. в 10 тт., т. 7. М.: Художественная литература, 1957, с. 187).

Это является иновыражением того, что французский философ Габриэль Марсель выразил в 1940-м году своей книге Du Refus a l’Invocation («От отказа к призыву»), обсуждая парадокс, возникающий при представлении вселенной как объекта: «..чем больше я настаивал бы я на объективности вещей, обрезая ту пуповину, которая связывает их с моим существованием, с тем, что я называю моим органо-физическим присутствием во мне самом, чем больше бы я утверждал независимость мира по отношению к моему «я», его совершенную индифферентность в отношении моей судьбы, моих целей, тем более этот мир, провозглашенный как единственно реальный, … в конце концов уничтожался бы тем простым фактом, что он меня не принимает во внимание…. Вселенная имеет тенденцию к самоуничтожению в той мере, в какой она начинает меня поглощать, – именно это забывают, когда пытаются раздавить человека перечислением астрономических фактов и деталей» (G. Marcel, Du refus a l’invocation (Paris, Gallimard, 1940), p. 32. Русский перевод: См.: Г. Марсель, Опыт конкретной философии . М.: (Республика, 2004, с. 17.) Перевод изменен ).

С точки зрения ограниченных познавательных способностей человеческого субъекта, имеется невозможность объективной достоверности божественного, так что в отношении его можно испытывать лишь «негативную определенность». Последняя противоположна «позитивной неопределенности», характерной для наук и познания объектов. Наука представляет некие предварительные, неполные сведения об объектах, которые уточняются по мере ее прогресса. Парадокс науки в том, что именно эта неопределенность, уточняемость ее результатов, является условием самой возможности науки. Другим аспектом науки является то, что она не способна знать вещи в контексте мировой целостности. В философии же, в отношении ее вечных вопросов о мире в целом, прогресс почти что отсутствует, так что она способна рассуждать о мире только в рубриках «негативной определенности».