Андрей Зубов - Доисторические и внеисторические религии. История религий

«Все божественное, явленное нам, познается только путем сопричастности. А каково оно в своем начале и основании – это выше ума, выше всякой сущности и познания», – указывал глубокомысленный автор, писавший под именем христианского епископа Афин I века Дионисия [О божественных именах. 2.7], [17] Дионисий Ареопагит. О божественных именах. – СПб., 1995. – С. 65. подчеркивая мысль, что «семена Слова Божьего» – это природа Абсолютного, присутствующая в нас. Только потому, что в человеке есть по естеству нечто божественное, он переживает Бога, может и, как правило, жаждет верить в Него, быть с Ним.

Именно поэтому для христианина было бы удивительно обнаружить народ без веры в Бога. Но убеждение в том, что искра божественного, образ Божий естественно присущ любому человеку, заставляло серьезных христиан внимательно присматриваться ко всему доброму и в других религиях, в иных учениях об Абсолюте. «Когда язычники, не имеющие закона, – объяснял апостол Павел христианам города Рима, – по природе законное делают, то… они показывают, что дело закона у них написано в сердцах» [Рим. 2, 14–15]. «Следы богоприсутствия обнаруживаются и в языческих религиях», – отмечал ученейший христианин из Александрии священник Ориген (185–253). Он предостерегал своих единоверцев от разрушения статуй языческих богов, «ибо они, бесспорно, есть попытка отразить священное» [Против Цельса. 5.10; 4.92]. «У древних язычников был поиск Бога с жаждой и алчбой, – писал другой учитель древней Церкви епископ Григорий (329–390), которому христианская традиция дала почетное прозвище Богослов. – Во всей истории человечества видна рука Божия, ведущая человека к Истине» [P. G. 36. 160–161]. [18] Archim. Anastasos Yannoulatos. Various Christian Approaches to other Religions (A Historical Outline). Athens, 1971. P. 20–21.

Конечно, среди христиан всегда находились приверженцы и точки зрения, отрицающей положительный смысл за иными религиями и, соответственно, естественную сопричастность человека Богу. Временами таких христиан оказывалось даже большинство, особенно в те века, когда опыт живого общения с носителями иных религий почти прекращался. В мусульманине, иудее, язычнике такие христиане отказывались видеть сопричастную Богу личность, подобную собственной. Тем же грешили порой и приверженцы других религий. Это приводило к взаимным жестокостям, нетерпимости, геноциду. Но древнее учение о «семенном Слове» никогда не забывалось полностью, и до сих пор оно определяет в христианстве отношение к религиозности человека, объясняет тайну веры.

Католическая Церковь так определила свое отношение к множественности религий на II Ватиканском соборе: «Все люди составляют одну семью и имеют одну природу и происхождение, ибо Бог произвел весь род человеческий обитать по всему лицу земли. Едина и их конечная цель: Бог. Его промышление, Его благодеяния и Его стремление спасти простираются на всех людей». [19] Декларация отношений Церкви к нехристианским религиям // Второй Ватиканский собор. Конституции, декреты, декларации. Брюссель, 1992. – С. 429.

Православное богословие обнаружило проблему множественности религий уже в XIX веке. «С середины XIX века и до наших дней… на первый план стал выдвигаться вопрос о соотношении Христианства и других религий, то есть вопрос о месте Христианства в истории», – отмечал в 1950-е гг. известный историк русской философии протоиерей Василий Зеньковский. [20] Прот. В. Зеньковский . Апологетика. Рига, 1992 (факсим. Париж, YMCA-Press, 1957). – С.10.

Сразу же после «освобождения русского богословия» в начале царствования императора Александра II появляются книги О. Новицкого и архимандрита Хрисанфа Ретивцева, вполне сочетавшие тогдашний уровень религиеведческой науки с православной традицией высматривания следов «семенного Логоса» в нехристианской мысли. [21] О. Новицкий . Постепенное развитие древних философских учений в связи с развитием языческих религий. Тт. 1–3, Киев, 1860–1862; архимандрит Хрисанф . Религии древнего мира в их отношении к Христианству. – Тт. 1–2, СПб. 1873–1875.

Архимандрит Хрисанф Ретивцев (1832–1883)

Во время так называемого русского православного возрождения, начавшегося в России на грани XIX–XX столетий и продолжившегося в изгнании, проблема множественности религий продолжает обсуждаться. Мостом к будущему русскому православному религиеведению Зарубежья стала популярная «История религии», написанная знаменитыми в будущем православными мыслителями: Павлом Флоренским, Сергеем Булгаковым, Александром Ельчаниновым, Владимиром Эрном – и изданная книгоиздательством «Польза» в 1909 году. [22] А. Ельчанинов, В. Эрн, П. Флоренский, С. Булгаков . История Религий. М., 1909. (репринт М., 1909). К этому же времени относятся курсы истории религий епископа Августина, А. В. Смирнова и С. С. Глаголева. [23] Августин, епископ Аккерманский . Руководство к основному богословию // Богословский вестник, март 1900; А. В. Смирнов . Истрия религий. Казань, 1908; С. С. Глаголев . Очерки по истории религий.

Тогда же определяются и основные православные богословские подходы к проблеме множественности религий. Философ и историк античной мысли ректор Московского университета князь С. Н. Трубецкой, отвечая на обвинения, что он выводит христианство из язычества, писал: «Твердо убежденный в том, что откровение никогда не может перестать быть откровением, я не боюсь истории и не поворачиваюсь к ней спиной… Напрасно думаем мы оградить христианство, выделяя его из истории: мы можем таким путем только соблазнить тех, которые обратятся к фактам и увидят, что оно есть средоточие истории». [24] Кн. С. Н. Трубецкой. Мнимое язычество или ложное христианство? Ответ о. Буткевичу // Собр. соч. Т. 1. М., 1907. – С.172.

Знаменитый богослов священник Сергий Булгаков, очень, кстати, интересовавшийся развитием изучения древних и нехристианских религий и читавший в европейских переводах множество инорелигиозных текстов, от древнеегипетских до центральноамериканских, подчеркивал, что «все языческие предчувствия и прообразы не умаляют, но увеличивают силу и смысл… христианского богослужения, несущего в себе – ведомо и неведомо – и наследие древней Античности, освобожденное, однако, от языческой ограниченности… В язычестве были свои, хотя и темные, прозрения». [25] Прот. С. Булгаков . Православие. Очерки учения Православной Церкви. Париж, YMCA-Press. – б/д. – С. 281–282; 258. «Судьба всего внехристианского мира, – пишет о. Сергий в другой своей работе, – есть неоткрытая тайна, которая приоткрывается в учении Церкви о проповеди Христа во аде». [26] О. С. Булгаков . Очерки учения о Церкви // Путь, № 4, Париж, 1926. – С. 3. Нам еще придется вернуться к этому глубокому выводу православного мыслителя.