А. Григоренко - Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность

В дооктябрьский период в России было написано немало книг, публицистических и художественных произведений, посвященных описанию различных религиозно-общественных движений. Авторы этих произведений стояли на антиклерикальных демократических позициях. Они сочувствовали тем, кто осмелился верить по-своему, всячески защищали их от полицейского и церковного произвола, активно выступали за отделение церкви от государства в России, за утверждение свободы совести, веротерпимости и равенства всех религий и конфессий. На страницах своих произведений они описывали те гонения и преследования, которыми подвергались религиозные диссиденты на протяжении всей русской истории, повествовали о героической борьбе этих инакомыслящих за право на свою веру, за что их без суда и следствия бросали в тюрьмы, ссылали в места не столь отдаленные.

Среди этих авторов следует выделить действительного члена императорского Русского Географического общества, члена-сотрудника юридического общества при Санкт-Петербургском госуниверситете, действительного члена Санкт-Петербургского религиозно-философского общества В. И. Ясевич-Бородаевскую 51 51 Ясевич-Бородаевская В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки и обзор законодательства по старообрядчеству и сектанству в его последовательном развитии. СПб., 1912; , лидера российских кадетов П. Н. Милюкова 52 52 Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Часть II. Церковь и школа (вера, творчество, образование). М., 1998 , известного общественного деятеля С. П. Мельгунова 53 53 Мельгунов С.П. Из истории религиозно-общественных движений в России в XIX в. Старообрядчество. Религиозные гонения.Сектанство.М., 1919. , талантливого журналиста А. С. Пругавина 54 54 Пругавин А.С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектанством. (К вопросу о веротерпимости). М. 1905 и других. Кроме этих известных в то время общественных деятелей, публицистов и исследователей на защиту свободы совести, попранных прав русских сектантов встали и многие другие честные люди России, часть из которых, опасаясь за свою судьбу в деспотическом государстве, каковою являлась тогда Россия, издавали свои книги за рубежом, под псевдонимами или лишь инициалами, скрывающими имя автора.

Характеризуя методологию православно-миссионерского сектоведения, исследователи, стоявшие на антиклерикальных, демократических позициях, в своих работах и статьях подчеркивали прежде всего субъективизм, тенденциозность, пристрастность православных авторов при описании русского сектантства. «Духовным органам, — писал в 1903 г. один из либерально-демократических публицистов, скрывавший свое имя под инициалами P. S., — не доставало беспристрастия, не доставало спокойного объективного отношения, столь необходимого для выяснения сложного общественного явления и, наконец, не доставало широты взгляда, так как они рассматривали вопрос исключительно с политической точки зрения, имея в виду обличить учения разных сект в тех или других отступлениях их от догматов господствующей православной церкви». 55 55 P.S. Вне закона. Отд. Оттиск из «Освобождения» Кн.1 1903. Stuttgart. S.70 По мнению этого же автора, именно тенденциозность мешает православным сектоведам выяснить подлинные причины, которые «заставляют народ отказываться от православия и толкают его в сектантство. А выяснение этих причин получает особенное значение в виду несомненного факта, что в сектантство и раскол чаще всего уходят наиболее живые, восприимчивые и страстные натуры из народа. Духовные органы, духовные писатели не задавались вопросами: почему, в силу каких мотивов крестьянин, мысли которого пробудились, чаще всего уходит в сектантство? Почему крестьянин, который начал задумываться над вопросами нравственного и религиозного характера, которого начали смущать и мучить разные сомнения о правой вере, о возможности спасения души, об устройстве жизни на началах евангелического учения, — почему такой человек в большинстве случает порывает с церковью и становится адептом того или другого сектантского учения?» 56 56 P.S. Указ. соч. S.71

Попыталась ответить на этот вопрос В. И. Ясевич-Бородаевская, которая внимательно и глубоко исследовала духовно-нравственные процессы, происходившие в конце XIX в. среди русского крестьянства. Литературный дар и, главное, искренность вкупе с глубиной анализа этой талантливой и совестливой женщины делают ее свидетельства весьма ценными для нас. «В руках сельского священника, — писала она, — самое могущественное орудие – нравственное влияние на паству, а потому, если мы наблюдаем разлад между паствою и ее пастырем, то вина в данном случае почти всегда должна быть отнесена за счет последнего. Если у крестьянина по вопросам веры возникали сомнения, то в большинстве случаев он прежде всего шел к сельскому батюшке. Какая встреча ожидала его и что выносил он из беседы со священником? Его недоумения, запросы его наболевшей совести почти всегда принимались темным и, в большинстве своем опустившимся сельским священником за какое-то дерзновенное нарушение установленного господствующего государственного порядка. Вместо задушевной беседы человека насильно привлекали в храм, где над ним издевался миссионер или священник, глумились мучительно, грубо, публично, превращая храм в базарную площадь, и, в лучшем случае, дело кончалось простым разрывом с господствующей церковью, в большинстве же случаев – доносом по начальству, протоколом, розыском единомышленников, а далее уже работало за «пастырей» уголовное законодательство. Подобное отношение не могло привлечь сердца ищущих правды и истины к пастырям господствующей церкви», которые и ныне остаются «сословием, предназначенным лишь для выполнения церковной обрядности». Народ же не удовлетворяется ныне одной формальной стороной религии, а требует религии одухотворенной, требует проповедей не по тетради, а живого слова, возвышающего душу и подымающего нравственно слушателя, пробуждающего в человеке духовное начало. Кто знаком со сказыванием очередных проповедей, составленных по заранее предначертанному шаблону, куда священник боится вставить свое лишнее слово, кто вслушивается в эти проповеди, лишенные теплоты, живой веры и жизненности, тому понятен стал трагизм положения священника, в котором жива душа; и охлаждение во многих местах прихожан к обрядам и к хождению в церковь не доказывает вовсе отсутствие религиозности, а является лишь результатом неудовлетворенности и падения нравственного авторитета господствующей церкви. Ведь теперь уже нельзя так халатно относиться к запросам паствы, ибо пасомые найдут иное отношение к своим духовным нуждам в другой церкви, куда доступ теперь совершенно свободен». 57 57 В.И. Ясевич-Бородаевская. Указ. соч. С. 346, 351.