Жан Кальвин - Наставление в христианской вере, т.3

аАвгустин. Против двух посланий пелагиан (Бонифацию), III, V, 13 (MPL, XLIV, 399). ьБернар Клервоский. Проповедь на Песнь песней, LXI, 3, 5 (MPL, CLXXXIII, 1072ab, 'За).

сЕго же. Толкование на псалмы. Проповедь XV, 5 (MPL, СХХХШ, 246Ь). dEro же. Проповедь на Песнь песней, XIII, 4 (MPL, CLXXXIII, 836b).

слышим из уст пророка: "так говорит Господь Бог: не для вас Я сделаю это,... а ради святого имени Моего" (Иез 36:22). Достаточная заслуга в том, чтобы знать, что заслуг недостаточно. Но поскольку достаточная заслуга — не предполагать за собой никаких заслуг, то быть лишённым её достаточно для осуждения»3.

Что касается того, что слово «заслуги» св. Бернар употребляет в значении «добрые дела», то это нужно отнести на счёт обычая его времени. Осуждая тех, кто не имеет заслуг, он хочет обличить лицемеров, которые, позволяя себе всё, насмехаются над благодатью Божьей. О чём он прямо и говорит в дальнейшем, утверждая, что Церковь счастлива, если имеет заслуги, не притязая на них, и может смело притязать, не имея заслуг, потому что у неё есть предмет притязаний, однако вне всяких заслуг. У неё есть заслуги, но не для того, чтобы притязать на них. И добавляет, что ни на что не притязать — это и есть заслуга. Значит, Церковь может тем смелее притязать, чем менее она притязает, ибо у неё есть полное основание прославляться в великих Божьих милостяхь.

4. Это сущая правда. Всякая душа, хорошо наученная в страхе Божьем, понимает, что нельзя найти другого убежища, где можно было бы скрыться, когда предстоит отчитаться перед Богом. Если звёзды, которые среди ночи кажутся яркими и сияющими, утрачивают весь свой свет при появлении солнца, то что произойдёт с самой чистой невинностью, когда она будет сопоставлена с чистотою Бога? Ибо тогда нам будет предстоять невообразимо строгий экзамен, во время которого откроются самые тайные помышления сердца. Как говорит св. Павел, осветится скрытое во мраке и обнаружатся сердечные намерения (1 Кор 4:5). И это принудит совесть, даже если она сопротивляется и прячется, выставить напоказ то, о чём сейчас она, может быть, забыла. С другой стороны, будет продолжать своё дело дьявол и как обвинитель заставит человека вспомнить все злодеяния, на которые сам же его толкал. Тогда всё внешнее великолепие добрых дел, которое сейчас только одно и ценится, не принесёт никакой пользы. Речь будет идти только о чистоте сердца.

Поэтому всякое лицемерие — не только такое, когда люди, знающие про себя, что они злы, притворяются перед другими, но и такое, когда человек хвалится перед Богом (ибо мы очень склонны обманываться, переоценивая себя), — будет посрамлено и повержено, хотя теперь оно опьяняет нас гордостью и дерзостью. Те, кто не возвышает своего взора и своих чувств к подобному зрелищу, могут на какие-то мгновения услаждать

аТамже, ЬХУШ, 6 (МРЦ СЬХХХШ, 1111аЬ). ьТамже(МРЦ 1111с).

себя сознанием собственной праведности; но на Божьем суде эта праведность будет тотчас повержена в прах. Так человек, которому снится, что он очень богат, пробуждаясь, находит себя нищим. Напротив, все те, кто видит истинное мерило праведности в Боге, несомненно убедятся в том, что все людские дела, если их оценивать по их внутреннему достоинству, суть не что иное, как грязь и нечистоты. Они убедятся, что то, что обычно считают праведностью, — нечестие перед Богом, и то, что называютя чистотой, — скверна, а то, что именуют славой — бесславие.

5. После созерцания совершенства Бога нам необходимо спуститься к самим себе, чтобы вглядеться в себя, не обольщаясь и не обманываясь самовлюблённостью. Неудивительно, что мы в этом отношении слепы, что никто из нас не хранит себя от безумной и опасной склонности любить самого себя, о которой Писание говорит, что она глубоко укоренена в нас. «Всякий путь человека прям в глазах его», а также: «все пути человека чисты в его глазах» (Прит 21:2; 16:2). Так что же? Благодаря этому заблуждению человек освобождается от грехов? Совсем наоборот: как сказано далее, Господь взвешивает души. То есть, пока человек самообольщается видимостью своей праведности, Господь исследует на своих весах всё нечестие и всю грязь наших сердец. Никто не получит никакой пользы от самообольщения; так что не станем добровольно обманываться относительно своего падения.

Чтобы проникнуть внутрь себя, нужно постоянно призывать свою совесть к Судейскому престолу Бога. Его свет необходим, чтобы проникнуть в глубины нашей испорченности, которые в противном случае останутся в тайне и в темноте. Если мы сделаем это, то увидим, что означает высказывание о том, сколь многого не хватает человеку, чтобы оправдаться перед Богом [Иов 25:4], ибо он — лишь червь и моль и пьёт беззаконие, как воду (Иов 25:6; 15:16). Ибо кто чист? Кто родился чистым от нечистого семени? Нет такого ни одного (Иов 14:4). Мы почувствуем же то, что сказал о себе Иов: «Если я буду оправдываться, то мои же уста обвинят меня; если я невинен, то Он признает меня виновным» (Иов 9:20). Известная жалоба пророка относится не только к его времени, но ко всем временам: все блуждали как овцы, совратились каждый на свою дорогу (Ис 53:6). Здесь он имеет в виду всех, кому необходима благодать искупления. Итак, сознание суровости Божьего суда должно привести к тому, чтобы мы укротили себя страхом и были готовы принять благодать Иисуса Христа. Тот, кто полагает возможным обладать ею, не избавившись от всякого высокомерия, жестоко ошибается. Ибо следует запомнить, что Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать (1 Пет 5:5).

Ь. Но каким образом можем мы смириться, если не предоставим себя милосердию Божьему, ощутив себя совершенно нищими и немощными? Я не называю «смирением» то состояние, когда мы думаем, что чем-то обладаем. В самом деле, недаром мы говорили о пагубном лицемерии, при котором соединяются две вещи: то, что нам следует чувствовать себя уничижёнными перед Богом, но в каком-то отношении ощущать себя праведными84. Ибо если мы исповедуем перед Богом нечто противоположное тому, что чувствуем в своём сердце, то, значит, мы лжём Ему. Мы сможем проникнуться должным чувством только тогда, когда всё, что кажется нам в нас превосходным, будет попрано совершенно. Когда мы слышим из уст пророка, что Бог спасает людей угнетённых, а очи надменные унижает (Пс 17/18:28), то подумаем, во-первых, что мы обретаем доступ к спасению, только отбросив всякую гордость и приняв подлинное смирение; а во-вторых, что это смирение не есть скромность — внешний покров, создающий лишь видимость того, что мы склоняемся перед Богом (как мы в нашем человеческом общении называем смиренными людей, которые не превозносятся в гордыне, не презирают других, хотя и считают себя чего-то стоящими). Это смирение представляет собой непритворное сердечное самоотречение, происходящее от искреннего чувства нашей ничтожности и нищеты.