Михаил Першин - Тыква пророка

Вот это место из Евангелия от Иоанна: "Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось в нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?" (Ин. 8, 7-10). В этих словах мне слышится легкая ирония над теми, кто, будучи сам во грехе, только что с пеной у рта требовал расправы над грешницей. "Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши" (Ин. 8, 11).

Не стоит забывать и о том, что смех является терапевтическим средством. Он нужен человеку, чтобы выстоять, не отчаяться в этом мире. Чем опасно слишком серьезное отношение к вещам? Тем, что на ваших глазах могут оказаться серые очки. Сквозь них мир предстает безрадостным, бесперспективным, а потому безнадежным. В этих случаях смех жизненно необходим. О том, какое место занимает смех в жизни людей, рассуждает Панталоне - один из персонажей сказки "Любовь к трем апельсинам":

Ну можно ли представить мир без шуток?!

Да он без шуток был бы просто жуток!..

Когда на сердце холод, страх и тьма,

Лишь юмор не дает сойти с ума!..

Судьба играет с нами в "чёт" и "нечет",

Уныние казнит, а юмор лечит.

Хвала шутам, что вовремя смогли

Нас удержать от яда и петли!..

Над злом надо уметь посмеяться. "Ад всесмехливый", о котором повествует нам канон на Пятидесятницу, - это, в переводе с греческого, "ад всеосмеянный". Смешной в своей напыщенности, диавол бессилен в своей злобе и бездарен в своей пустоте.

Христос, сойдя в ад, посмеялся над сатаной, сокрушил все его планы и спас людей.

Христос Воскресе! - и мы празднуем Пасху "веселыми ногами". Эти строки Пасхального канона задают новое измерение радости и веселья. Возможна духовная радость и духовное веселье. Радость выражает себя в действии, в улыбке.

Именно осмеянию дьявольских козней посвящены рассказы первых монахов, собранные в "Древнем Патерике", "Луге духовном" и "Лавсаике". Эти сборники ценны тем, что составлены в IV-VI веках, в эпоху зарождения монашества, и вполне передают его дух.

А основатель монашества преподобный Антоний Великий, сам строгий аскет и подвижник, прибегал к смеху в педагогических целях:

"Некто, ловя в пустыне диких зверей, увидал, что авва Антоний шутливо обращается с братиями, и соблазнился. Старец, желая уверить его, что иногда бывает нужно давать послабление братиям, говорит ему: "Положи стрелу на лук свой, и натяни его". Он сделал так. Старец опять говорит ему: "Еще натяни". Тот еще натянул. Старец опять говорит: "Еще тяни". Ловец отвечает ему: "Если я сверх меры буду натягивать, то переломится лук". Тогда авва Антоний говорит ему: "Так и в деле Божием, - если мы сверх меры будем налегать на братии, то от приражения они скоро сокрушатся. Посему необходимо иногда давать хотя некоторое послабление братии". Выслушав это, ловец был сильно тронут и, получив великую пользу, ушел от старца. И братия, утвердившись, возвратились в свое место".

Внутренняя направленность придает высший смысл каждому человеческому действию. Так что христианская культура скорее приветствует смех, но добрый. Единственное, что недопустимо, - это солидарность с силами зла. Осмеяние чужого горя, Божией красоты, добра превращает смех - милость Божию - в путь к пустоте. Бывает, что смех опустошает.

Бывает, что окрыляет. Есть время для плача, есть и для веселья... Есть "время сетовать", и есть "время плясать" (Ек. 3, 4).

Нужно лишь научиться различать.

И в заключение -- миссионерский анекдот:

В утробе матери находятся два младенца.

Один обращается к другому с вопросом: "Слушай, а как ты думаешь, есть ли жизнь после родов? "

Второй глубокомысленно отвечает: "Наверное, нет: ведь оттуда еще никто не возвращался!"

Источник: "Православная беседа", № 2, 2004 г.