Джон Стотт - Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик

Господня обетования. Однако последователи Христа не вправе так своевольно распоряжаться учением своего Господа и Наставника. Если уж Иисус это сказал, то можно быть уверенными, что так оно и будет. Но вот что именно Он имел в виду?

Сложность возникает отчасти из–за слова «явно» — перед глазами сразу встает церемония публичного награждения где–нибудь в школе или институте, где все нам хлопают, — и отчасти из–за слова «награда» — нам представляется серебряный кубок, одобрительные хлопки по спине или конверт с деньгами; что–то другое нам очень сложно себе представить. Что же это за награда? Контекст не позволяет нам заключить, что ее будут вручать на некоей грядущей церемонии. Поскольку лицемер получает свое вознаграждение здесь и сейчас, я склонен считать, что и христианин тоже получит ее уже в настоящем. Разве такой наградой не может быть немедленное духовное благословение? Воистину щедры Божьи вознаграждения тем, кто искренне творит дела благочестия. Они втайне раздают милостыни и вместе с Богом тихо радуются удивительному открытию: оказывается, «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20:35). Они молятся в уединенном месте и встречают там Бога, Который является, чтобы насытить их всеми благими дарами, освежить их дух и обновить их силу. Они постятся, никому об этом не говоря, и вознаграждены за это все возрастающей крепостью воздержания, а также радостью, покоем и свободой, которые и есть плоды воздержания.

Теперь мы вполне оценили резкий контраст, который Иисус проводит в Нагорной проповеди между фарисейской и христианской набожностью. Они принимают различные формы (явную и тайную), руководствуются разными мотивами (стремлением прославить себя и желанием Божьей славы) и получают разные вознаграждения (людские аплодисменты и Божьи благословения). Ничто другое не смогло бы так явно показать, насколько глубоко пускает корни это ложное, фарисейское стремление искать славы человеческой прежде славы Божьей. Если оно не давало им покаяться, мешало их свидетельству и искажало их поведение на людях, то, кроме всего этого, оно полностью разрушало их личное благочестие.

Тот же самый фарисейский дух преследует всех детей Адама и сегодня. Легко критиковать современников Христа, не замечая при этом постоянных проявлений тщеславия в нас самих. Уж очень глубоко засела в нашей греховной сущности эта жажда людской похвалы. Скорее всего, это дьявол так исковеркал одну из основных психологических потребностей человека: быть нужным и быть любимым. Мы жаждем аплодисментов, искусно напрашиваемся на комплименты, добиваемся своего с помощью лести. Нам нужны человеческие рукоплескания; нам недостаточно нынешнего Божьего одобрения или Его слов в последний день: «Хорошо, добрый и верный раб!» Однако, как сказал об этом Кальвин: «Есть ли что более безумное, нет, даже более тупое, нежели предпочитать Божьему суду ничтожное людское восхищение?» [144].

По всей видимости, Иисус хочет сказать нам, что избавиться от тщеславия можно только в том случае, если мы признаем в нем форму идолослужения. «Друг от друга принимаете славу, — сказал Он Своим современникам–иудеям, — а славы, которая от Единого Бога, не ищете» (Ин. 5:44). Здесь Он намеренно и со значением называет Своего отца «Единым Богом». Этим самым Он говорит, что принимать «славу» как должное и давать ее по праву может лишь один Бог. Слава (или хвала) принадлежит только Богу и искать славы можно только у Него, именно потому, что Он — Бог. Как только мы это осознаем — осознаем, что слава всегда является Божьей, что только Он раздает ее и принимает, — для нас тут же станет очевидной та истина, что заменять Бога человеком в любом случае будет идолопоклонством. Это значит отнимать у Бога по праву принадлежащую Ему славу и самовольно наделять ею людей. А этим самым мы практически отрицаем, что Он один есть Бог.

Но почему же Бог является единственным законным обладателем этой славы? Почему лишь Он один может наделять ею других и принимать ее от людей?

Слава принадлежит по праву только Богу, потому что Он — наш Творец. Бог есть источник нашего бытия. Все материальное и духовное творение берет начало от Его воли и силы. Истина о том, что это «Он сотворил нас» (Пс. 99:3), — а не мы сами! — относится и к духовному, и к материальному миру. Сама наша жизнь находится в Его руке. Физически Он «дает всему жизнь, и дыхание, и все». Духовно Он тоже, благодаря Христу, «оживляет, кого хочет» (Деян. 17:25; Ин. 5:21; ср.: Ин. 10:28; 17:2 и т. п.). Поэтому христианин, живущий физически и возрожденный духовно, признает полную зависимость своей души и тела от Господа, дающего жизнь. И он никогда не устает повторять: «Благодатию Божиею есмь то, что есмь» (1 Кор. 15:10). Для него это не простое набожное притворство, но реальный факт. Смирение — это не что иное, как истина.

Исходит слава также только от Бога, ибо Он есть наш Судия. Иисус говорил и об этом: «Я не ищу Моей славы: есть Ищущий и Судящий» (Ин. 8:50). В конечном итоге, все мы ответим только перед Богом и лишь перед Ним нам придется отчитываться за свою жизнь. Значит, к Нему одному нужно идти за всяким оправданием или похвалой. Кроме того, только Он способен рассудить истинно, ибо Он справедлив и милостив, абсолютно нелицеприятен и знает все тайны всех сердец. Таким образом, если мы вдруг начинаем принимать славу от других людей или берем на себя обязанность наделять славой кого–то еще, то тем самым мы самовольно присваиваем себе Божье дело и воздвигаем «человеков» на место Бога–Судии.

Апостол Павел был прекрасным примером человека, искавшего только Божьей славы, то есть славы от Бога. Он научился быть глухим к человеческой лести и критике — не потому, что с самого начала был к ним невосприимчив (это далеко не так), но потому, что знал своего небесного Господа и Судию, перед Которым ему предстояло отчитываться и перед Которым сердце его было подобно открытой книге. Он жил в Божьем присутствии. Неоднократно в своих посланиях он призывал в свидетели Бога. Будучи слугой Христовым и хранителем тайн, открытых ему Богом, Павел знал, что должен оставаться верным своему призванию. Поэтому он и мог сказать: «Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне — Господь. Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога» (1 Кор. 4:1–5; ср.: Рим. 14:1–12).

Каждый грех — это уступка первородному искушению стать подобным Богу. Это бунт против «божественности» Бога, гордое человеческое нежелание самому оставаться лишь человеком и позволить Богу быть Богом. Как сказал об этом Эмиль Бруннер: «Человек хочет оказаться на одном уровне с Богом и тем самым перестать от Него зависеть… Грех — это желание человека стать автономным; поэтому, в своем крайнем выражении, это не что иное, как отрицание Бога , и обожествление самого себя; этим человек избавляется от Господа Бога и провозглашает себя самого верховной властью» [145]. А тщеславие — это грех, больше всего походящий на идолопоклонство, потому что оно, в сущности, отнимает у Бога славу, принадлежащую Ему одному как Творцу и Судие.