Юрий Михайлов - Наша Душа. Онтология психической реальности

досадовать по поводу ошибок. Но всегда благодарить Всеблагого Бога за помощь и наставление в истине.

Представить себе такое очень трудно. И даже могут показаться неинтересными радость без бурных эмоций; добро, не оттененное злом. Но добавим: не омраченное страхом неизвестности и унынием неизбежной обреченности на смерть. Такое ведь тоже не представить.

Чтобы хоть как-то приблизиться к образному пониманию блаженства, воспользуемся следующим сравнением.

Бурное море временной жизни постоянно грозит гибелью. Корабль жизни давно разбит, и человеку, задыхающемуся среди грозных валов, остается выбор между обессиливающим отчаянием (провалом в бездну) и призыванием на помощь Того, Кто может спасти, хотя Он и невидим. Пока помощь не подоспела, надо бороться самому. Бороться со злом в себе, убеждаясь в тщетности собственных усилий. Но, зная о Спасителе и веруя в Его помощь, человек не оставляет надежды; не отдается на волю волн, не плывет по течению к засасывающему водовороту. И тогда помощь приходит.

Вы уже теряете сознание в забытьи смерти; видите отверстые пасти акул и других чудовищ бездны, но все-таки оказываетесь на спасительном берегу. Лежите на теплом песке, устремив взгляд в безоблачное небо, созерцаете красоту и благодарите Спасителя, Которого по-прежнему еще не видите. Вам хорошо от сознания, что беда миновала и ничего более не требуется.

Впереди у вас вечность: первые шаги по новой неизведанной земле — необычайно прекрасной, бесконечной для познания и совершенно безопасной. Такими же прекрасными будут ваши встречи с совершенными, полными любви обитателями этого вечного мира. Наконец, вы когда-нибудь сподобитесь созерцания Самого Создателя, если будете достойны. Но вы, лежа на песке, не завидуете тем, кому в Царстве Небесном уготованы лучшие обители. Главное для вас состояние блаженстваот сознания того, что все плохое для вас окончено. Вы спасены и никогда уже не будете обижены или встревожены, ибо в мире света нет зла, и ваша спасенная душа от него очищена навсегда.

Представить это состояние нам сегодня невозможно, так как со злом мы пока неразлучны. Однако изображенный образ желанного покоя душидостаточно реален, и мгновения тихой радости (блаженства), когда-либо пережитые человеком, не могут уже быть забыты

Душа стремится к спасению, то есть к покою. Тело живет, пока движется. Покой для тела — остановка всех физиологических процессов. В вечности (по воскресении из мертвых) телу будет возвращена возможность двигаться, но без надрыва и усталости (в блаженном самочувствии). Душа тоже не успокоится совершенно, ибо движение мысли сохранится. Только течение мысли будет плавным, равновесным, — блаженным.

Полный абсолютный покойи одновременно полнейшее активное бытиесвойственны одному Богу. Как такое может быть — нам непостижимо, но это условие нетождественности Творца и твари. Постигнуто оно умом и философски обосновано еще Платоном и Аристотелем. А у Святых Отцов подкреплено Божественным откровением и соборным сознанием.

Ученые-физики, в частности, Макс Планк, обратили внимание на стремление всех материальных и энергетических процессов к равновесию. К выбору кратчайшего пути его достижения. Как бы ни были активны животные и деятельны люди, конечная цель их усилий — насыщение и отдых. При этом смерть не может служить образом покоя. Ее приближение всегда тревожит душу, обостряет болезненные процессы в организме. На последнем этапе разгорается борьба (агония). А после смерти нет уже бытия живого организма. Даже последний миг земной жизни не связан с покоем, ибо это боль разрыва души и тела.

Потому-то обреченные на вечные муки демоны не могут обрести именно покоя. Потому они и убийцы, и проповедники страстей. Потому за грешников-людей Церковь молит Бога об упокоении их душ; вечный покойвсегда понимается в Православии как синоним вечной жизни.

В невозмутимости покоятварь обретает совершенство богоподобия. Взеркале озера отражаются небесные светила. В бурной воде их не видно. Океан смирения ниже всех шумно бегущих рек, потому он их поглощает. Оглянувшись во гневе, человек приходит в себя, как пришел в себя на чужбине Евангельский "блудный сын". А придя в себя, он сказал: "Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою" (Еванг. от Луки, гл. 15, ст. 18).

Как встретил заблудшего, но покаявшегося, любящий отец — знают даже не читавшие Священного Писания, ибо эта притча известна практически всем. И как блудному сыну, промотавшему свою часть имения, отец дает и кров, и одежду, и перстень на руку (с печатью хозяина), так и Отец наш Небесный прощает каждого, кто приходит в себяв этом веке, и возвращает смертным наследие Царства бесконечной жизни. Лишь бы душа наша не погибла здесь, на чужбине, в бурном море страстей, в сатанинской гордости. Лишь бы человек — образ Божий, вспомнил о своем истинном предназначениии, вспомнив, успел обратиться. Аминь.

Завершается наша беседа. Сказано, конечно, далеко не все, и не совсем так, как бы хотелось автору. На бумаге теряется многое из того, что обычно удается выразить устно, в процессе непосредственного общения со слушателями.

Когда смотришь людям в глаза и ощущаешь обратную связь (душевный контакт), тогда легче становится расставлять необходимые акценты и точнее адресовать сведения тому, кто способен их понять и усвоить.

Отвержение нового и непривычного происходит у людей не от недостатка естественных объемов памяти, а в основном от несоответствия форм (идеологических стереотипов) самих интеллектуальных емкостей тому, что требуется вместить.

Как неудобно укладывать кирпичи в круглую тару, так тяжело кому-то на первых порах привыкать к мысли о своем личном бессмертии и великой ответственности за сей бесценный дар Творца.

Для усвоения вечных истин обезбоженному сознанию требуется большая гибкость и подвижность ума. Ведь ожившая душа отличается от погибающей, как сочные ветви от ломких засохших сучьев. Оздоровление душ невозможно без их смягчения добром. И тогда нравственные упражнения становятся чем-то вроде гимнастических растяжек или массажа, порою так необходимых для отвердевших мышц и суставов тела.

Совесть — это не только "скрепляющий цемент", но и лучший "пластификатор" ума. Живой монолит интеллекта, памяти, воли и чувств не может быть подобен мертвым каменным глыбам (твердым, и потому хрупким).

Малодушие, невежество, фанатизм сужают рамки сознания, ожесточают и окаменяют душу. Истинатребует того, чтобы ее не только знали(ведали), но и исповедалисердцем.