Филип Шафф - История христианской Церкви Том II Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.)

Эта теория похожа на правду, и «Философумены» почти заставляют нас верить в нее, но никаких подтверждений, помимо этого полемического труда, у нее нет. История умалчивает о существовании антипап до Новациана, который появился через пятнадцать лет после смерти Ипполита и потряс всю церковь своим расколом (251), хотя был гораздо менее выдающимся ученым и писателем. Раскол, продолжавшийся в течение правления трех пап (ибо Ипполит выступает не только против Каллиста, но и против Зеферина), не мог пройти незамеченным и так быстро забыться, особенно в Риме, где всегда долго помнили оскорбления, нанесенные престолу святого Петра и воспринимали бунт против его власти как величайший грех. Имени Ипполита нет ни в одном списке пап или антипап, греческом или римском, в то время как имя Каллиста есть в них всех. Даже Иероним, который провел в Риме более двадцати лет, примерно с 350 по 372 г., а потом еще четыре года, и был близок с папой Дамасом, ничего не знал о епархии Ипполита, хоть и был знаком с некоторыми из его произведений. Кажется невероятным, чтобы антипапа вообще был канонизирован Римом как святой мученик. Гораздо проще представить себе, что богословы далекого Востока ошибались. Древнейший авторитет, цитируемый Доллингером в поддержку титула «епископ Римский» по отношению к Ипполиту, — это пресвитер Евстратий Константинопольский, около 582 г. (р. 84); свидетельство это немногим старше, чем определение Ипполита как епископа Порта, и не имеет большой критической ценности.

4) Доктор Сэлмон предлагает модификацию гипотезы Доллингера, считая, что Ипполит был чем–то вроде независимого епископа грекоязычной общины в Риме. Так он объясняет загадочное выражение εθνών επίσκοπος, которое Фотий относит к Гаю, но которое, вероятно, касается Ипполита. Однако история ничего не знает о двух независимых друг от друга и законных епископах в городе Риме. Более того, остается проблемой то, что Ипполит, несмотря на открытое противодействие папе, был так почитаем в папской церкви. Мы можем привести лишь следующие соображения в качестве частичного решения проблемы: во–первых, он писал на греческом языке, который в Риме перестал использоваться, поэтому его книги остались неизвестными; во–вторых, несмотря на свои нападки, он, подобно схизматику Тертуллиану, оказал громадные услуги церкви благодаря своей учености, защите ортодоксии и церковного благочестия; наконец, считалось (как мы узнаем от Пруденция), что он раскаялся в своем раскольничестве и, подобно Киприану, искупил свой грех мученичеством.

III.Независимо от того, был Ипполит епископом или пресвитером Рима или Порта, он остается неопровержимым свидетелем против притязаний на непогрешимость папы, которые, как оказывается, в III веке были совершенно неизвестны. Неудивительно, что римские богословы XIX века (за исключением Доллингера, который через семнадцать лет после написания книги об Ипполите отошел от Римской церкви из–за ватиканского декрета о непогрешимости) отрицают его авторство в отношении этой самой ненавистной для них книги. Аббат Крюис приписывает ее Гаю или Тертуллиану, иезуит Армеллини — Новациану, Де Росси (1866), с колебаниями, — Тертуллиану, который, однако, жил не в Риме, а в Карфагене. Кардинал Ньюмен объявляет «просто невероятным», чтобы человек, удостоившийся таких почестей, как святой Ипполит, мог быть автором «этой зловредной хулы на современных ему пап» и решился «умышленно назвать папу Зеферина слабым и продажным глупцом, а папу Каллиста — святотатственным мошенником, бесстыдным преступником и ересиархом ex cathedra » (Tracts, Theological and Ecclesiastical, 1874, p. 222, цитирует Plummer, p. XIV, 340). Но он не предлагает решения проблемы и не может предложить. Борьба догмы с историей настолько же бесполезна, как папская булла против кометы. Ипполит, или кто бы ни был автором «этой зловредной хулы», не одинок. Самые выдающиеся доникейские отцы церкви, заложившие основы католической системы, — Ириней, Тертуллиан и Киприан (не говоря уже об Оригене и антипапе Новациане), — на разных основаниях выступали против Рима. Примечательно, что ученый доктор Доллингер, который в 1853 г. так умело защищал римскую епархию от обвинений Ипполита, в 1870 г. занял позицию, не столь уж далекую от позиции Ипполита в отношении к заблуждению о папской непогрешимости.

Евсевий: Η. Ε. II. 25; III. 28, 31; VI. 20. Иероним: De Vir. ill. 59. Феодорит: Fab. Haer. II. 3; III. 2. Фотий: Biblioth. Cod. 48. Возможно, также Martyr. Polyc, с. 22, где Гай упоминается как ученик или друг Иринея.

Routh: Rel. S. II. 125–158 (ср. также с I. 397–403). Bunsen: Analecta Ante–Nicaena I. 409 sq. Caspari: Quellen, etc., III. 330, 349, 374 sqq. Harnack в Herzog 2, III. 63 sq. Salmon в Smith and Wace I. 384–886. См. также Heinichen, примечания к Евсевию II. 25 (в Comment. III. 63–67), и литературу об Ипполите, § 183, особенно Döllinger (250 sq.) и Volkmar (60–71).

Среди западных богословов, которые, подобно Иринею и Ипполиту, писали исключительно на греческом языке, следует упомянуть Гая, деятельность которого приходится на епископат Зеферина, в первой четверти III века. До нас дошло лишь несколько фрагментов греческого текста, в которых он выступает против монтанизма и хилиазма. Вероятно, он был римским пресвитером. Из его имени [1491], а также из того, что он не упоминает Послания к евреям среди посланий Павла, мы можем сделать вывод, что он был родом из Рима или, по крайней мере, с Запада. Евсевий называет его очень образованным церковным деятелем или автором из Рима [1492]и приводит четыре цитаты из его спора с Проклом (διάλογος προς Πρόκλον), главой одной из партий монтанистов. Он черпает оттуда сведения о том, что Филипп и четыре его дочери–пророчицы похоронены в Иераполе во Фригии, а также важное свидетельство о памятниках или «трофеях» (τρόπαια) Петра и Павла, основателей Римской церкви, на Ватиканском холме и Остийской дороге.

Вот почти все, что мы точно знаем и что для нас интересно в связи с Гаем. Иероним в своем списке знаменитых мужей, как обычно, просто повторяет сказанное Евсевием, хотя нам следовало бы ожидать, что, будучи знакомым с Римом, он мог бы привести и дополнительную информацию. Фотий в заметке на полях рукописи приписываемого Гаю труда «О вселенной» говорит, что он был «пресвитером Римской церкви в период епископата Виктора и Зеферина и что он был избран епископом язычников (εθνών επίσκοπος)». Фотий считает его автором этого труда и «Лабиринта», но не уверен в этом. Его свидетельство — слишком позднее, чтобы обладать какой–либо ценностью, оно основано на неверном понимании Евсевия и смешении Гая с Ипполитом — заблуждении, в которое впадают и современные критики [1493]. У этих людей есть много общего — эпоха, место жительства, титул, — так что их даже отождествляли друг с другом (считалось, что Гай — еще одно имя Ипполита) [1494]. Но доказать это невозможно; Евсевий явно проводит между ними различие, к тому же Ипполит не был противником хилиазма и лишь в умеренной степени был противником монтанизма; Гай же выступал против хилиастических мечтаний Керинфа, но он не отрицал, как гласит неверный вывод из слов Евсевия, что автором Апокалипсиса был Иоанн; вероятно, речь шла о ложных откровениях (αποκαλύψεις) еретика. Он и Ипполит, без сомнения, соглашались с каноном Римской церкви, в который входило тринадцать посланий Павла (за исключением Евреям) и Апокалипсис Иоанна.