Дональд Карсон - Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

Между человеческой и Божественной мудростью — огромная пропасть, однако нет необходимости преуменьшать человеческую мудрость с целью превознести мудрость Бога. Поэма начинается с гимна умению и изобретательности человека (1–11), а затем в ней говорится, что истинной премудрости человеку познать не дано, она известна только Богу. Людям доступна не сама «премудрость», но только знание о законе Бога: знать страх пред Господом — вот в чем состоит истинная человеческая мудрость (28).

1–11Здесь выбран только один пример человеческой мудрости: умение добывать металлы, скрытые под поверхностью земли. Названы четыре известных металла (1–2). Под землей человек «полагает предел тьме», используя лампы (3). Добытчик металла делает свою опасную работу: он висит и зыблется, когда спускается в шахту. Подчеркнут контраст: в то время как наверху идет мирная сельскохозяйственная жизнь, под землей человек, пробивающийся к металлу, встречает серьезные и неожиданные препятствия (5, 9). Благодаря своей мудрости, люди проложили под землей «стези», недоступные ни птицам, ни зверям (7–8), и сделались хозяевами земли (11).

12—28Очевидно, что «премудрость», которая недоступна ищущим ее, — это что–то совершенно отличное от обычной технологической мудрости людей. Автор не сразу открывает нам свою мысль: он передает ощущение напряженного поиска, доходящего до своей высшей точки, и только тогда открывается истина о невозможности обретения премудрости. Местонахождение ее неизвестно (12), неизвестен и путь достижения ее (13); ее нельзя оценить ни в золоте, ни в серебре, ни в драгоценных камнях (15–19). Мир не знает, где найти ее (14). Даже сверхъестественные силы — Аваддон (преисподняя) и смерть — только слышали… слух о ней (22), не больше. Но все о ней знает один Бог (23), потому что эта мудрость — Его собственная, та самая Премудрость, которой Он пользовался при сотворении мира (24—27). Такое сверхъестественное знание вселенной, ее целей, законов, ею управляющих, людям недоступно. Однако им дан другой тип мудрости — практической и гибкой. Это такая мудрость, которая предполагает страх Господень (суть истинной религии) и удаление от зла (28). Вот в чем смысл человеческой мудрости. Согласившись с тем, что настоящая глава представляет собой заключительное обращение Софара к Иову, нетрудно понять ее назначение: ниспровергнуть претензии Иова на понимание путей «Вседержителя» (27:11) и порекомендовать ему оставить поиски мудрости и заняться поиском праведности.

Заключительная речь Иова разделена на три части. В первой из них он, предаваясь ностальгическому настроению, вспоминает свою счастливую жизнь до того, как рука Бога опустилась на него (гл. 29). Во второй части изнемогающий Иов в патетических тонах рисует свое нынешнее состояние отверженности и уничиженности (гл. 30). В третьей части Иов в отчаянии произносит целую серию проклятий на самого себя, переходящих в вопль существа, мучительно ищущего внимания и оправдания (гл. 31). Присутствие друзей ему не нужно, к Богу он тоже больше не обращается. Он полностью сосредоточен на себе, и именно эта предельная концентрация Иова на самом себе делает данную главу одной из самых выразительных и трогательных частей книги.

29:2—25«О, если бы я был, как впрежние месяцы… когда Бог хранил меня!» Этот ностальгический взгляд Иова в свое прошлое выявляет ряд деталей, которые отсутствовали в прологе. Он также передает атмосферу безвозвратно ушедшей жизни, полной теплоты и достоинства в отношениях с людьми. То были дни, когда Бог охранял его (2), когда милость Божия была над его домом (4), когда стада его были так многочисленны, что пути его обливались молоком, когда его оливы были так плодоносны, что скалы источали… ручьи елея (6). Был он тогда уважаемым человеком в своем краю, подобным князю, и мнение его имело большой вес на собраниях старейшин на площади (у «ворот города») (7—10). Он помогал угнетенным, страдальцу и сироте (12), погибавшим (13), вдове (136), слепому и хромому (15), нищим, нуждавшимся в законном защитнике на суде (166).

Аналогичные мотивы (о его собственной безопасности и выдающейся роли, которую он играл в обществе) повторно звучат в стихах 18–20 и 21–25. Мы видим, что благословениями в прежней жизни Иов считал не только материальное процветание и общественный авторитет, но в равной степени и возможность делать добро, помогая нуждавшимся (ср.: речь Елифаза, обвинявшего Иова в противоположном; 22:6—9). Разумеется, нет никого, чья праведность могла бы сравниться с праведностью Бога (Рим. 3:10), однако несправедливо утверждать, что люди совсем низко пали и не осталось ни одного невинного и праведного.

30:1–31 «А ныне смеютсянадо мною».Контраст между прежней и нынешней жизнью Иова действительно поражает воображение. В прошлом — одни лишь гармонические отношения (с Богом, друзьями и нуждающимися), а теперь все взаимоотношения разрушены. Люди смотрят на него с презрением (1—15, 24—31), а Бог совсем отбросил его прочь (16—23). Тем не менее и то, и другое — составные части судьбы одного человека, ибо по воле Бога предан он на осмеяние людьми.

1–8Трижды читаем мы слова а ныне… и ныне… (1,9, 16), подчеркивающие невыразимый контраст между настоящим и прошлым Иова. Отношение Иова к людям, которые теперь презирают его, вначале представляется несколько высокомерным: они отверженные… отребие земли (8). Неужели они — те самые люди, о которых Иов так заботился? Да, это так, и именно поэтому его так сокрушает их отношение к нему. Даже те, на кого когда–то он изливал свою доброту и щедрость, ополчились против него и смотрят свысока. Его гнев вызван их неблагодарностью.

9–15Иов стал мишенью для презрительных насмешек тех, кому он раньше помогал, и вот теперь они нападают на него (12, 14). И хотя это не физическое нападение, тем не менее отношение к нему таково, что он сравнивает себя с осажденным городом (14).

16—23В дополнение к переживаемому им позору Иов испытывает еще и нестерпимые физические страдания. Днем и ночью эта болезнь впивается в него, как дикий зверь (16—17). И это тоже воля Бога (19), а стоны Иова не достигают ушей Его (20). Бог, как и люди, ожесточился против него (21) и неуклонно ведет его к смерти (23).

24–31И хотя Иов знает, что это бесполезно, он все–таки должен кричать, взывая о помощи (24). Он заслужил поддержку, потому что сам давал ее другим бескорыстно (25), но когда он чаял добра, пришло зло (26). Глава заканчивается повторением скорбных слов о своем позоре в глазах людей, то есть тем, с чего начиналась. Он отвергнут собранием своих земляков (28) и низринут в компанию диких зверей (29). Изъеденная болезнью кожа его почернела (28, 30), а торжественная музыка, сопровождавшая его прежнюю жизнь, сменилась траурным плачем (31).