А. Перроа - Святой Игнатий Лойола

Случилось так, что, закончив изучение грамматики, Игнатий покинул Монтегю и перешел в Святую Варвару на курсы философии. Директор же (не по просьбе ли Петра Лефевра?) немедленно поместил его в комнату Петра и Ксаверия. Можно предполагать, что Ксаверий, зная отношение Петра к пришельцу, отнесся к такой незадаче с добродушием.

«Ведь через несколько месяцев, — мог он сказать самому себе, — я сдам магистерский экзамен. Как профессор другой школы, я все равно покину тогда Святую Варвару».

История сообщает нам, что однажды Игнатий, беседуя с Петром и Ксаверием о будущем, привел евангельский текст: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Матф.

6, 26). Текст этот располагал к красноречию. Многие проноведники изображали Игнатия, часто повторяющего это изречение и тем обращающего Ксаверия.

Верно вез всем этом только одно: услыхав его, Ксаверий только пожал плечами. Игнатий был слишком мудр, чтобы повторять без конца одно и то же. Ведь написал же он в своих Упражнениях·. «После того, как будет сказано слово Божье, следует оставить творение с его Творцом».

Предположения Ксаверия оправдались. Став магистром, он покинул Святую Варвару и начал жить и преподавать в Бовэ.

Бывшие товарищи по комнате встречались редко. Тем не менее пребывание в Святой Варваре вместе с Игнатием открыло Ксаверию, что презираемый им нищий был выдающимся человеком. Поэтому он охотно помогал ему готовиться к экзаменам. Благодарный Игнатий, зная его слабые стороны, публично расхваливал его красноречие и подговаривал студентов записываться на его курсы; словом, вербовал ему слушателей и даже лично приводил их к нему. Конечно, это неожиданное усердие льстило Ксаверию,

Было и другое обстоятельство, которое еще более сблизило наставника и студента. Разоренная войною с Кастилией, семья Ксаверия перестала посылать ему деньги в Париж. Если молодой профессор был слишком горд, чтобы обнаружить свою бедность, то Игнатий был достаточно догадлив, чтобы заметить его нужду. Он несколько раз щедро делился с ним — то как с земляком, то в виде благодарности (есть столько способов быть предупредительным и деликатным) — подарками, которые получал из Фландрии.

Ксаверий этого не забыл. И когда однажды Игнатий, бывший всегда настороже, заметил, что Ксаверий, учившийся греческому языку у протестантского репетитора, начал проявлять неосторожное увлечение им, он, не обинуясь, предупредил его о грозящей опасности; после чего Ксаверий, вера которого была глубока, бросил репетитора и благодарил своего спасителя.

Лед между ними окончательно растаял. Они стали часто встречаться. Игнатий, хотя и медленно, все же двигался вперед.

Настал день, когда Ксаверий упал к его ногам. Он был покорен.

Несколько умело подобранных Игнатием медитаций (из Упражнений) зажгли в нем яркий свет. И Петр Лефевр, вернувшись из Савойи, куда он ездил, чтобы повидаться с родителями, нашел своего друга преображенным.

Шесть избранников Божьих часто собирались вместе. Их будущность вырисовывалась в этих братских беседах. У них не было мысли о монашестве, просто они желали образовать группу, преданную телом и душою службе Богу — Иисусу Христу, отныне их единственному Наставнику.

Итак, 15 августа 1534 г. с восходом солнца они спустились с холма Святой Женевьевы, пересекли Париж и поднялись на склоны Монмартрского холма.

На холме была церковь, построенная в память мученика Святого Дионисия. В часовне, посвященной Богоматери, над криптой, Петр Лефевр, рукоположенный во священники 22 июля, совершил мессу. Перед причастием все они, вслед за Игнатием, произнесли обет нестя- жания, целомудрия и миссионерства в Святой Земле, а в случае невозможности осуществить его до 1 января 1538 г., отправиться в Рим к Святому Отцу, Праздник Успения Божьей Матери они провели вместе на холме мучеников. После канонизации святого Игнатия в часовне, где они принесли свои обеты, была помещена доска с надписью:

ЗДЕСЬ РОДИЛОСЬ ОБЩЕСТВО ИИСУСА, КОТОРОЕ ПРИЗНАЕТ СВОИМ ОТЦОМ ИГНАТИЯ И СВОЕЙ МАТЕРЬЮ ГОРОД ПАРИЖ

По правде сказать, никто из них не подозревал, что 15 августа родился новый монашеский Орден.

Для них этот день был не столько днем рождения, сколько днем разрыва с миром. Распятые с Иисусом Христом, они жили отныне облеченные в саван их Наставника.

На Монмартре были приняты два решения: не отправляться в Венецию, пока все не окончат учения, для чего требовалось около трех долгих лет; во время пребывания в Париже, каждый год, 15 августа, возобновлять обеты в часовне, где они были даны.

Таким образом, они снова поднялись на Монмартр 15 августа

г, В этом же году к ним присоединился новый савоец, Клавдий Леже, — победа Петра Лефевра.

В следующем — 1536 — году, в их ряды влились еще два новых человека — на этот раз французы: Пасхалий Броет и Иоанн Код юр. Вместе с Игнатием их стало десять.

Увы! Игнатия не было с ними ни 15 августа 1535 г., ни 15 августа

г. Захворав, он был вынужден по предписанию врачей покинуть Париж на Пасху 1535 г. По их мнению, только родной воздух мог восстановить его здоровье.

Перед его отъездом сотоварищи единодушно пришли к следующему решению: Игнатий не вернется в Париж, но из Испании отправится прямо в Венецию, где он будет ждать своих сотоварищей, пока они не завершат учение в конце 1537 или начале 1538 г.

За это время он продолжит, в частном порядке, прерванное болезнью изучение богословия.

В его отсутствие Петр Лефевр, единственный среди них священник, будет Ангелом-Хранителем своих братьев. Они купили лошадь своему возлюбленному отцу, которую Игнатий должен был принять. Они расстались в апреле 1535 г.

Местом для отдыха святой избрал Аспейтию, находившуюся неподалеку от Лойолы Приезд Игнатия на родину был огромной, хотя и кратковременной, радостью для обитателей замка, так как Игнатий ни разу не посетил их. Отдых его состоял в уроках катехизиса детям и в проповедях взрослым. Говорят, что бывали дни, когда ему приходилось взбираться на дерево, чтобы быть услышанным, столь велика была толпа его слушателей.

Нет сомнения, что его приходили слушать и обитатели замка. У его старшего брата, Гарсии, было десять детей. Один из племянников, Миллио де Лойола, впоследствии поступит в Общество Иисуса. Кто знает, не были ли уроки катехизиса дяди причиною этого призвания?

В половине июля Игнатий почувствовал себя лучше. Оставив в больнице купленную в Париже лошадь, он отправился ночью пешком, без гроша в кармане, по направлению к Памплоне. Как он обещал в Париже своим испанским сотоварищам, он должен был передать в замок Ксаверия сведения об их брате и посетить родителей Лайнеза и Салмерона. После этого, продолжая побираться, он дошел до Венеции, куда прибыл в конце 1535 г. Ему предстояло завершить учение в двухлетнем одиночестве.