Волх Велеслав - РОДные Боги

- Они затихают.

- Ага, а что они делают, когда мы шутим и веселимся?

- Притягиваются к нам.

- Замечательно!

(РИСУНОК НА ПОЛОСУ 01)

Немного погодя я задаю вопрос бабе Гуле:

- Мне все, о чем мы говорили, понятно, но непонятно, как мама и папа являются мне спутниками?

- Да точно так же, как растения и птицы. Даже тогда, когда отец заявляет:<���Я тебя породил, я тебя и убью>. Или мама говорит:<���Да на кой черт я тебя родила, этакого оболтуса, все равно никакого проку нет, только зря мучалась>. Этим же они учат тебя уму–разуму, делятся с тобой своим горем, а твое право принимать его на себя или нет.

- Подожди, а как они меня этим учат?

- А что они делают?

- Показывают свою боль.

- А какую боль?

- Не знаю.

- Что они сами рабы.

- Это как?

- Давай посмотрим, что с ними происходит, когда они это говорят.

- Давай.

- Представь себе, что ты отец, и говоришь своему сыну:<���Я тебя породил, я тебя и убью>. Что ты чувствуешь при этом?

- Что я сказал эти слова сыну под каким‑то давлением, тяжестью, а внутри меня - боль, хочется рвать и метать.

- А что это такое - давление, тяжесть?

- Разочарование в своей жизни, ощущение, что когда‑то взял на себя лишнего. Какое‑то ограничение. Чувство, что меня связали.

- А что взял на себя лишнего?

- Наверное, обязательства - одевать, кормить, поить, вырастить сына, сделать его человеком. Взял ответственность за его жизнь. Должен сына научить, поставить на ноги. Идет обида на него, что он неблагодарный. Я его кормлю, одеваю, а он не слушается, выкручивает мне руки. А как так? Ведь по–другому‑то нельзя - дите не сможет без родителей поесть, одеться, встать на ноги?

- Все очень просто. Отец, вернув сыну ответственность за его жизнь, будет все это делать не как обязанный, а с душой и любя. Дитя захочет поесть - закричит. Отец придет и накормит его. Дитю стало холодно - он его позовет, и отец его оденет. Ну, а подрастет - сумеет сам поесть и одеться. И все.

- А почему в этом случае отец может сделать это же любя и с душой, а когда обязан - нет?

- Потому что обязательство - это веревка, которая не дает отцу выбора, и она давит на него, заставляет его это сделать. А в другом случае - он делает все любя. Любит дитя, и любя, кормит его, одевает. Все делает только по охоте, и во благо себе.

- Это как?

- Ну–у, как - как: Как ты кушаешь?

- Как! Ложкой.

- Ну да, ложкой, только себе в удовольствие. Так?

- Так‑то, так. Но я ем, ради того, чтобы жить. А здесь непонятно.

- А продолжать свой род хочешь?

- Да.

- А ты кормишь дитя для чего?

- Чтобы продолжить род и внести в этот мир свою лепту.

- А это тебе хочется делать в удовольствие?

- Да.

- Вот и все. А о каком таком ограничении ты говорил?

- Хо–о! Я ограничен правилами семьи, своих родителей и общества.

- Это, какие такие правила семьи и общества?

- Чувствуется, что родители говорили отцу: дитя надо оберегать, не заставляй его что‑либо делать, ему на свой век хватит, еще наработается. Общество навязало: дитя бить нельзя. Его надо любить даже тогда, когда оно не слушается, шалит или все делает назло. Оно же дитя, чего с него взять? Оно же бестолковое!

- Так, а чем тебя связали?

- Законом об уголовной ответственности.

- А это как?

- Все очень просто, убьешь дитя - тюрьма. Родил его - расти. Терпеть это - моя участь.

- Ничего себе! А чего хочешь сказать сыну, когда ты говоришь: я тебя породил, я тебя и убью?

- Ну–у, во–первых, я это говорю от бессилия. Нет больше сил сдерживаться, терпеть это. Нет сил изменить свою жизнь. Во–вторых, хочу показать, что сын мне не нужен как обуза, у него есть своя жизнь. Мне ответственность за его жизнь не нужна - она мне чуждая и не по силам. И этим я ему говорю: возьми, пожалуйста, сам ответственность за свою жизнь. Живи, как хочешь, только не трогай меня. Оставь меня в покое. И все.

- А почему дитя - обуза?

- Потому что я не могу жить сам - я обязан растить сына.

- А как этим ты учишь сына?

- Я показываю свои проблемы, свою слабость. А кому можно показать свою слабость и свои проблемы? Только самому близкому или родному человеку, поделиться с ним всем этим. А вот уж решает он сам, брать на себя мои проблемы или нет. Возьмет на себя - урок не удался, будет мучаться вместе со мной и нести этот крест всю жизнь, пока не поймет. Откажется - урок удался. Сын понял.

- А что он понял?

- То, что я говорю эти слова от бессилия, что хотел бы изменить свою жизнь, но не могу - на это тоже не хватает сил. Я хочу счастья сыну, но не могу его дать, потому что у меня связаны руки. И остались силы только на то, чтобы показать свою боль да сказать из последних сил: сынок, мне больно! Не повторяй моих ошибок!

- Дак, выходит, отец сыну - спутник?

- Да. Даже тогда, когда ему очень тяжело, ведь где‑то внутри себя он понимает, что взвалил на себя непосильный груз, и рад бы его сбросить, но сил не хватает. И этими словами он просит о помощи - о том, чтобы сбросить с него этот груз.

- Та–а-ак: А теперь представь себе, что ты мама, и говоришь своему сыну: да на кой черт я тебя родила, этакого оболтуса, все равно никакого проку нет, только зря мучалась. Что ты этим хочешь сказать сыну?

- Что мне очень больно, нет больше сил с ним бороться. Что у меня связаны руки и ноги. Охота избавиться от непосильного груза.

- Это с кем бороться–та?

- С собой и с сыном.

- Это как же понять?

- Ну–у… Бороться с собой, понимая, что я что‑то делаю не так. А бороться с сыном - значит, заставлять его слушаться и жить так, как я ему велю.

- А для чего ты ему велишь жить так, как ты хочешь?

- Чтобы он не повторял моих ошибок. Ведь я уже что‑то прожила и жизнь поняла, а она не проста - в ней много боли. И если он наступит на эту боль, то будет больно и мне, потому что он мой сын.

- Понятно, но что это за боль?

- Боль от того, что когда‑то сделала ошибку, взяв ответственность за жизнь сына. Она меня душит. Не дает возможности жить. Постоянно идет внутренняя борьба и борьба с сыном. Он отстаивает свои права. А меня связывают обязательства и долг перед ним. Я не могу отпустить сына. Он бьется за свободу, а он - мой! Держу его, как хищник свою добычу, душу и прижимаю к стенке на столько, на сколько меня душат обязательства и долг перед ним.

- Да–а-а: А что тебе связывает руки и ноги?

- О–ой: Тяжело стало: Какое‑то давление: Правила семьи и общества, законы:

- Какие такие правила семьи?

- Мне мама говорила, что мать должна нести свой груз, воспитывая детей - это ее участь. Она говорила:<���Я несла эту тяжесть всю жизнь. Ведь вас у меня шестеро. И во время войны одна выдержала - отец был на фронте. Я порой не знала, чем вас кормить. Ходили, как оборванцы. Но выдержала. Все живы. Все на ногах. У всех свои семьи. Свои дети. И сами даете напутствия им. Вот так и ты, терпи. Бог любит нас, терпеливых, и помогает нам. Пусть не всегда, но все же:>