Андрей Кураев - Почему православные такие упертые?

- Да, добрых слов о Папе было сказано много (и верно), но уже на следующий день тон комментариев стал более умерен, появились критические нотки: Папа - консерватор, он отстал от 21 века, он не смог сделать шаг навстречу гомосексуалистам и феминисткам… Ну, а раз и в Европе разрешают себе в эти дни говорить об Иоанне-Павле 2-м не только в безусловно одобрительных интонациях, то и мы не будем строить из себя больших католиков, чем… тот, кого сейчас в Риме нет. В памяти Русской Православной Церкви образ ушедшего Папы тоже сложен.

Да, от нас зависело, приедет Папа в Россию или нет. Но «от нас» не значит «от наших нашептываний государственным властям».

Папа не приехал в Россию вовсе не потому, что руководство Русской Православной Церкви интриговало в Кремле, боясь какой-то там интеллектуальной конкуренции. Нет - Иоанн Павел II в последние годы был немощным, больным человеком, а современное русское православие имеет сегодня своих сильных мыслителей. Не было и конфликта вер: Патриарх Алексий II имеет большой опыт в экуменическом диалоге.

В некотором смысле Папа пал жертвой своей собственной вежливости и корректности. Дело в том, что с 70-х годов дипломаты Ватикана сами для себя сформулировали условия папских визитов. Они исходили из того, что слова «римско-католическая церковь» у многих народов и людей ассоциируются с воспоминаниями о былой агрессивности, об интригах и крестовых походах. Католики тяготятся тем, что слишком часто в истории их имя было синонимом агрессии и насилия. Для того, чтобы изжить эту тень из своего имиджа, Ватикан решил, что каждый визит Папы должен становиться визитом мира, который не обострял бы уже существующие религиозные разногласия, но служил бы примирению.

И это значит, что папа может приехать только туда, где его желают видеть. Причем желают видеть все – не только католики, но и светское общество и, главное, – община религиозного большинства данной страны.

Значит, для визита папы нужно тройное приглашение: от правительства страны, в которую совершается визит; от местной католической общины и от религиозная община большинства. Т.е. если эта страна не католическая, то папа откликается не на приглашение местной католической епархии, а на приглашение общины большинства (даже мусульманского большинства, - как было, например, в Ираке или Иране). Значит, для приезда Папы в православную страну требуется приглашение и от православной церкви. Это не наши условия, это ограничения, которые авторы ватиканской политики сами наложили на себя.

- А если наш Патриарх едет за рубеж, он тоже выполняет массу условностей?

- Мы таких условий не формулировали. Для визита Патриарха в любую страну достаточно желания местной православной епархии. Ведь Патриарх не является главой государства: ему государственных приглашений не нужно.

- Так что же происходило в отношениях нашей страны и Ватикана?

- Приглашения от нашей страны в Ватикане лежат с конца 80-х годов. Первым пригласил Папу Горбачев, потом – Ельцин и Путин. Неоднократно в промежутках между их приглашениями наши премьер-министры, встречаясь с Понтификом, подтверждали приглашение первых лиц государства. Естественно, что и католики России желали видеть Папу.

- А наша церковь?

- Мы считаем, что у Папы есть законное право видеть свою паству.

-Так в чем же проблема? Почему РПЦ не прислала Папе приглашения?

- Отсутствие такого приглашения объясняется боязнью лицемерия. Дело в том, что по современному экуменическому протоколу встреча лидеров церквей предполагает объятия, поцелуи, добрые слова друг о друге. Но в случае именно с этим Папой эти слова могли быть не совсем искренними. И то, что на Украину Папа все же приехал без приглашения со стороны Церкви большинства, это подтверждает.

Пиком нашего диалога стали 60-70-е годы. Пока между нами был железный занавес, западная, западная церковь понимала, что сюда ей дороги нет и говорила, что в общем-то и не очень хочется. Пока Советская власть стояла между нами, мы общались поверх барьеров и радовались этому. Но едва железный занавес исчез, как старые проблемы и амбиции проснулись. Под «старыми амбициями» я, в частности, имею в виду историю с созданием в Риме учебного центра под названием «Руссикум». Это семинария для постсоветской России, созданная в 20-годы. Расчет был на то, что атеистический пресс уничтожит православную церковь, а когда падет сам большевизм, то Рим сможет бросить в Россию десант священников, верных Папе, но владеющих и русским языком и стилем православного богослужения. История с «Руссикумом» напоминает о главном нерве наших взаимоотношений, имя которого – униатство.

Вот и при Иоанне-Павле 2-м главную сложность создало возрождение униатской украинской церкви – точнее, не сам факт ее возрождения, сколько некоторые пути этого ренессанса.

На Западной Украине рубежа 80-90-х годов с поддержкой местных властей началась волна не просто возрождения униатства, а настоящего разгрома Православия. Боевики на автобусах приезжали в православные села и вышвыривали православных священников, захватывали храмы. Доходило до того, что детей наших священников избивали на улицах и требовали передать их отцам незамысловатое послание: «Чемодан-вокзал-Россия!».

Тогда была создана комиссия из представителей Московского Патриархата, Киевской митрополии, униатов и представителей Ватикана. Дипломаты Москвы и Ватикана в 1989 году нашли выход из кризиса: в каждом приходе надо провести референдум, и пусть люди свободно решат – переходит ли их община в унию или остается в православной церкви. Если большинство прихожан желает, чтобы храм стал православным, он остаётся таковым. Если большинство желает перейти в унию — храм становится униатским. Но при условии: победившее большинство в обоих случаях помогает меньшинству построить второй храм. Но все осталось на бумаге.

Тогда мы обратились в Ватикан, а нам ответили: «К сожалению, они нас не слушают». Это удивительно, потому что вся суть унии состоит в том, что униаты слушают папу, сохраняя православные обряды. А тут вдруг такая непослушность! Но главное не это.

Поскольку насилия творились во имя единства с папой (униаты соблюдают православные обряды, но подчиняются Ватикану), мы ждали, что папа даст нравственную оценку этих событий. И за 15 лет так и не дождались…

Понятно, что Западная Украина — очень проблемная зона, и все мы люди, и, возможно, в аналогичной ситуации православные повели бы себя не лучше: толпа есть толпа. Но Римский папа есть Римский папа. Мы 15 лет ждем от него одного: нравственной оценки погромов на Западной Украине. Он этого не сделал, не сказал простых слов: «Это грех, так нельзя».