Хусто Гонсалес - История христианства Tom I. От основания Церкви до эпохи Реформации.

Лициний надеялся, что сможет долго удерживать Византии, так как у него был сильный флот, благодаря которому он мог получать подкрепление по морю. Но его флотоводец оказался неопытным мореходом, и корабли тонули из-за штормов. Опасаясь быть полностью отрезанным от остальных своих территорий, Лициний ушел в Малую Азию. Константин последовал за ним, и после нескольких сражений Лициний пал духом и отказался от дальнейшей борьбы. Его жена Констанция – возможно, в сопровождении епископа Евсевия Никомидийского, который будет играть важную роль в нашем дальнейшем изложении, – пришла к нему от имени своего брата Константина, обещавшего сохранить жизнь Лицинию в обмен на его отречение. После многих лет интриг и войн Константин стал наконец хозяином всей Римской империи. Вскоре после этого Лициния убили. По сообщениям одних летописцев, он строил заговор против Константина, другие же намекают, что Константин сам приказал его убить или по крайней мере способствовал этому.

Расширение империи при Константине.

Константин царствовал еще тринадцать лет, вплоть до своей смерти в 337 году. В сравнении с предшествовавшим периодом гражданских войн это было время реформ и процветания. Но политическая нестабильность сохранялась, и несколько человек были казнены за подлинные или мнимые заговоры против императора, в том числе – его старший сын Крисп, командовавший флотом отца во время войны с Лицинием.

К абсолютной власти Константин стремился не ради власти как таковой. Как Деций и Диоклетиан до него, он мечтал возродить былую славу империи. Основное различие между ними заключалось в том, что Деций и Диоклетиан пытались достичь этой цели через возрождение язычества, а Константин полагал, что это лучше делать на основе христианства. Наиболее решительных противников эта политика встретила в Риме, в частности – в сенате, члены которого из числа старой аристократии сожалели о закате древних богов и о былых привилегиях. Уже за несколько лет до конечной схватки с Лицинием Константин столкнулся с противодействием римского сената. Теперь же, став полновластным хозяином империи, он провозгласил смелый курс: он построит "Новый Рим" – неприступный, могучий город, который будет называться Константинополем, то есть "городом Константина".

Вполне возможно, что стратегическое положение Византия Константин оценил в ходе кампании против Лициния. Этот город располагался на самом краю Европы, почти соприкасаясь с Малой Азией. Таким образом, он мог служить мостом между европейской и азиатской частями империи. Кроме того, если его должным образом укрепить, Византии смог бы держать под контролем весь Босфор, через который суда проходили из Средиземного моря в Черное. Срок мирного договора, заключенного несколько десятилетий назад с Персией, подходил к концу, и император чувствовал необходимость расположить свою резиденцию неподалеку от восточной границы. В то же время германские племена на Рейне по-прежнему оставались угрозой, и со стороны императора было бы неразумно слишком удалиться от западной части империи. По всем этим причинам Византии казался идеальным местом для новой столицы. Выбор Константина – который он приписывал не себе, утверждая, что следует указаниям, полученным от Бога, – оказался очень мудрым, поскольку основанный им город в течение многих веков будет оставаться важным стратегическим центром.

Но древний Византии был слишком мал для осуществления грандиозного замысла великого императора. Длина его стен, построенных при Септимии Севере, едва достигала двух миль. Повторив древнюю легенду об основателях Рима Ромуле и Реме, Константин вышел в поле далеко за пределы древних стен и копьем указал направление, которому должны следовать новые стены. Все это сопровождалось церемониями, в которых принимали участие как христианские священники, так и языческие жрецы. Когда императора, уже удалившегося от стен, спросили, далеко ли еще собирается он идти, он ответил: "До того места, куда ведет идущий впереди меня". Естественно, христиане из его свиты могли истолковать эти слова как относящиеся к их Богу, а язычники – счесть, что имеются в виду их боги или, возможно, Непобедимое солнце. К концу церемоний Константин наметил обширную территорию, способную вместить огромные массы людей.

Строительство началось немедленно. Поскольку материалов и квалифицированных рабочих было недостаточно, чтобы уложиться в поставленные Константином сроки, статуи, колонны и другое архитектурное убранство привозили из разных городов. Посланцы Константина ездили по империи в поисках всего, что могло украсить новую столицу. Впоследствии Иероним скажет, что Константинополь одели, раздев всю остальную империю. Многие статуи языческих богов, взятые из храмов, ставили в таких местах, как ипподром, общественные бани или скверы. Тем самым боги, превращенные в элемент убранства, словно бы теряли свою силу.

Самой, пожалуй, известной статуей, привезенной в Константинополь, была статуя Аполлона, как говорят, работы Фидия, одного из лучших скульпторов всех времен. Ее поставили в центре города на вершине огромной каменной колонны, вывезенной из Египта и считавшейся самым большим подобного рода монолитом в мире. Чтобы сделать ее еще выше, колонну поместили на мраморный пьедестал высотой свыше шести метров.

Константинополь. Изображение из Нюрнбергской летописи XV века.

Общая высота монумента достигала примерно сорока метров. Но сама статуя уже не была изображением Аполлона – ее венчала голова Константина.

Среди других крупных общественных работ можно выделить базилику Святой Ирины – то есть святого мира, – ипподром и общественные бани. Был также построен большой дворец для императора, а те немногие аристократические семьи, которые согласились переехать из Рима, получили точные копии своих родовых резиденций.

Но для заселения нового города всего этого было недостаточно. Поэтому всем, кто приезжал в него, Константин предоставлял разного рода привилегии, например освобождение от налогов и службы в армии. Вскоре для жителей Константинополя стало обычным делом бесплатно получать масло, зерно и вино. В результате город начал расти такими умопомрачительными темпами, что век спустя при Феодосии II возникла необходимость в строительстве новых стен, ибо территория времен Константина, тогда казавшаяся чересчур обширной, уже не вмещала возросшего населения.