Хусто Гонсалес - История христианства Том II. От эпохи Реформации до нашего времени.

Так начался новый этап борьбы Лютера, в ходе которого он вступил в открытое противоборство с папством, – теперь ему грозила более серьезная опасность. Но реформатор и его последователи воспользовались благоприятно сложившимися для них политическими условиями – в Германии и за ее пределами росло число тех, кто видел в Лютере поборника библейской веры. Помимо сторонников его богословских взглядов, Лютера поддерживали многие гуманисты и немецкие националисты. Первые в протесте Лютера находили много общего с предлагавшимися ими реформами. Националисты же видели в нем рупор немецкого народа перед лицом попирающего его интересы Рима.

Папа отлучил Лютера своей буллой Exsurge Domine.

За несколько недель до лейпцигского диспута императором был избран испанский король Карлос I под именем Карла V. Карл испытывал к Фридриху Мудрому чувство благодарности за поддержку его кандидатуры, но он был человеком строго ортодоксальных взглядов и не мог терпимо относиться к ереси на своих землях, поэтому его избрание сулило Лютеру неприятности. Фридрих же все больше убеждался в правоте реформатора и продолжал поддерживать его. Но у папы теперь не было причин откладывать официальное осуждение, с которым он раньше медлил из политических соображений. В булле "Exsurge Domine" Лев заявил, что на ниву Господню вторгся "дикий кабан из леса", и приказал сжечь все книги Мартина Лютера; он также предложил ему в шестидесятидневный срок подчиниться римской власти, пригрозив в противном случае отлучением и преданием анафеме.

До Лютера булла добиралась долго. На разных германских землях она вызывала разную реакцию. В одних местах папские указания исполнялись, и книги Лютера публично предавали огню. В других же, наоборот, студенты и сторонники Лютера жгли книги его противников. Когда булла дошла наконец до Лютера, он публично сжег ее вместе с книгами, названными им худшими образчиками пропаганды "папистских доктрин". Это знаменовало окончательный разрыв, и пути назад уже не было.

Важное значение имело то, как поведут себя император и другие германские правители, так как без их поддержки Льву вряд ли бы удалось принудить реформатора к молчанию. Мы не будем останавливаться на всех обстоятельствах связанных с этими сложными политические маневрами. Достаточно сказать, что даже такой убежденный католик, как Карл V, изъявлял готовность сделать Лютера орудием своей политики, когда у него возникали опасения, что Лев слишком благожелательно относится к его сопернику, французскому королю Франциску I. Наконец, после многих перипетий было принято решение вызвать Лютера на заседание имперского рейхстага, который должен был собраться в Вормсе в 1521 году.

В Вормсе Лютер предстал перед императором и многими князьями Германской империи. Председательствующий показал ему несколько книг и спросил, действительно ли он является их автором. Просмотрев их, Лютер ответил, что эти и другие подобные книги написал он. Затем его спросили, продолжает ли он придерживаться взглядов, изложенных в этих изданиях, или же он хочет от них отречься. Наступил трудный для Лютера момент. У него не было страха перед императорской властью, но он боялся Бога. Казалось немыслимым выступить против всей церкви и против императора, власть которого установлена Богом. Монах в очередной раз содрогнулся перед величием Бога и попросил день на размышления.

На следующий день зал заседаний рейхстага был переполнен, поскольку все знали, что должен выступить Лютер. Присутствие в Вормсе императора, которого сопровождал отряд испанских солдат, пренебрежительно относившихся к немцам, раздражало не только простых людей, но и многих германских князей. Лютеру еще раз предложили отречься. Зал замер, и в полной тишине монах ответил, что мысли, высказанные в его сочинениях, в целом соответствуют фундаментальному христианскому учению, которого придерживается не только он, но и его оппоненты. Что же касается некоторых других положений, продолжал он, в них речь идет об угнетении и эксплуатации немецкого народа. От них он тоже не может отречься, к тому же рейхстаг был созван не для этого, а отказ от таких взглядов приведет к еще большей несправедливости. В-третьих, в своих работах он критикует ставшие предметом полемики отдельные взгляды отдельных личностей. Возможно, признал он, в каких-то случаях его высказывания были слишком резкими. Но справедливость их отрицать невозможно, или пусть его убедят в обратном.

Император не хотел вступать в дискуссию с Лютером, поэтому велел очередной раз задать ему вопрос: "Отрекаешься ты или нет?" На него Лютер дал ответ на немецком языке, отбросив латынь, на которой традиционно проводились богословские диспуты: "Совесть моя подчиняется Слову Божьему. Я не могу и не хочу отречься, ибо неправильно и небезопасно идти наперекор своей совести. Да поможет мне Бог. Аминь" {4} 4 Opera 17:580. . С таким победным заявлением он вышел из зала и вернулся домой.

Сожжением папской буллы Лютер бросил вызов Риму. Теперь же, в Вормсе, он бросил вызов империи. Так что у него были большие основания взывать: "Да поможет мне Бог".

На этом месте нам стоит, прервав ненадолго рассказ о жизни Лютера, остановиться для рассмотрения его богословских взглядов – движущей силы, во многом предопределившей всю его дальнейшую деятельность. К 1521 году, когда он предстал перед Вормсским рейхстагом, Лютер уже выработал основные положения своей богословской концепции. В дальнейшем он главным образом разъяснял и развивал те основополагающие принципы, которые отстаивал в Вормсе. Поэтому именно на этом этапе рассказа уместнее рассмотреть основные положения богословия Лютера. Выше мы уже говорили о его поисках личного спасения и о его учении об оправдании верой. Но все это ни в коем случае нельзя считать полным изложением богословия Лютера.

Общеизвестно, что Лютер стремился сделать Слово Божье исходной точкой и конечным авторитетом всего своего богословия. В университете он был преподавателем Писания, поэтому Библия имела в его глазах первостепенное значение, и именно в ней он искал ответ на свои мучительные поиски спасения. Но это не означает, что он был библеистом-педантом, ибо в его понимании "Слово Божье" означало нечто большее, чем записанные в Библии слова.

В изначальном смысле Слово Божье есть не что иное, как Сам Бог. Это подтверждают первые стихи Евангелия от Иоанна, где записано, что "в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". В самой Библии заявляется, что, строго говоря, Слово Божье есть не что иное, как Бог-Сын, второе Лицо Троицы, Слово, ставшее плотью и обитавшее с нами. Поэтому, когда Бог говорит, Он не просто сообщает информацию, но также и прежде всего действует. Именно это имеется в виду в Книге Бытие, где Слово Божье показано как творческая сила: "И сказал Бог: да будет… и стало". Когда Бог говорит, сказанное Им сотворяется. Слово Божье не только говорит, но и производит нечто в нас самих и во всем творении. Творческое и мощное Слово воплотилось в Иисусе, ставшем величайшим Божьим откровением и величайшим Божьим делом. В Иисусе нам раскрылся Сам Бог. В Иисусе же Бог поразил силы зла, державшие нас в подчинении. Божье откровение есть также Божья победа.