Джеймс Данн - Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства

Если бы Иисус родился раньше, когда предание еще не стало таким массивным, когда тенденция контролировать и ограничивать приемлемое поведение еще не стала такой заметной, его отношение к преданию в целом могло бы оказаться более положительным. Но увидев во время своего служения, к каким последствиям приводят многие правила, он полностью отверг целый ряд преданий, которыми руководствовались фарисеи, и резко выступил против того подхода, который подчинял этим преданиям религию и личные взаимоотношения.

16.3. Если Иисус подходил к преданию радикально, то отношение первых иерусалимских христиан, видимо, было гораздо консервативнее. Судя по озабоченности иерусалимских верующих насчет трапезы Петра с необрезанным Корнилием (Деян 11:2сл.), они по–прежнему считали важным соблюдать ритуальную чистоту во время еды. Общую достоверность этой информации Деяний подтверждает как минимум наличие аналогичной озабоченности у тех иерусалимских христиан, которые вызвали конфронтацию между Петром и Павлом в Антиохии (Гал 2:12; см. далее § 56.1). Согласно Деян 21:20сл., многие иерусалимские верующие были "ревнителями закона" (в частности, ревнителями обрезания и "обычаев"). Кроме того, из Деян 6:14 ясно следует: до Стефана иерусалимские христиане были верны храму и "обычаям, которые передал нам Моисей" (ср. выше прим. 4). По–видимому, именно эта верность Торе, соблюдение Торы, письменной и устной, трансформировали оппозицию фарисеев к Иисусу в гораздо более терпимое отношение к деятельности его учеников (Деян 5:33–39); и именно это привлекло многих фарисеев в новую секту, не мешая им оставаться фарисеями (Деян 15:5; 21:20; см. далее § 54).

16.4. Совершенно иным был подход другого фарисея (или бывшего фарисея) — Павла. Некогда Павел хранил глубокую верность отеческим преданиям (Гал 1:14). Однако обращение и последующая миссия к язычникам привели его к выводу: предания иудаизма суть оковы для веры; они не только не помогают вере, но стесняют и уничтожают ее свободу. Поэтому от иерусалимских апостолов он перенял только одно традиционное обязательство — практическую заботу о нищих (Гал 2:10). Отсюда резкие слова в Гал 4:8–11 и предупреждение против "преданий человеческих" в Кол 2:

К чему позволяете диктовать вам: "Не трогай того, не ешь этого, не прикасайся к тому…" Все это значит просто следовать человеческим заповедям и учениям. Да, это имеет вид мудрости — с ее неестественным благочестием, самоумерщвлением и строгостью к телу. Но от этого нет никакого проку в борьбе с чувственностью

Здесь Павел прямо отвергает взгляды синкретического христианства, находящегося под влиянием фарисейского иудаизма (в частности, представление о необходимости для языкохристиан соблюдать замысловатое устное предание (галаху); см. далее § 61.2). Большую терпимость Павел выказывал к желанию иудеохристиан хранить верность отеческим преданиям, например, в вопросах пищевых запретов и святых дней (1 Кор 8; Рим 14). Конечно, Павел считал таких верующих "слабыми в вере" и радовался собственной свободе (Рим 14:1,14; 1 Кор 10:25сл.), — но он не настаивал, что вера во Христа требует от иудея отказываться от всех своих традиций (как и не требует она от язычников перенимать эти традиции). Лично Павел не усматривал ценности в этих преданиях как таковых (ср. 1 Кор 8:8; Гал 6:15); в компании ортодоксальных иудеев он предпочитал их соблюдать, но не возобновлял прежней приверженности им (1 Кор 9:19–22; Деян 21:23–26; ср. Рим 14:19–15:2; 1 Кор 8:9–13). Он возражал против того, чтобы люди пытались навязать друг другу собственные предания (или собственную свободу от преданий).

Одним словом, отношение Павла к иудейскому преданию было ясным: веру во Христа невозможно и нельзя ставить в зависимость от соблюдения тех или иных преданий. Если унаследованное предание мешает свободе во Христе и мешает поклоняться Богу, от него следует отказаться. Человек с сильной верой может как соблюдать, так и игнорировать галахические правила, и ему это не вредит. А если у кого вера слаба, соблюдение иудейских обычаев способно отчасти помочь, — но тем самым вера и признает собственную немощь.

16.5. Таким образом, отношение первого поколения христиан к иудейскому преданию было глубоко многообразным: от горячей верности на одном конце спектра до полного отрицания — на другом. Достаточно очевидно, что иудейское предание не способствовало единству в первоначальных христианских церквах: эллинисты вскоре начали выступать против него в самой Иерусалимской церкви (см. далее § 60), а уж в церквах, состоявших не только из иудеев, но и из язычников, оно больше вызывало споры, чем служило основой общины. Павел, несомненно, не считал иудейское предание достойным того, чтобы его соблюдали все христиане. Более того, в данном вопросе наблюдается некоторый разрыв преемственности между Иисусом и первохристианами.

Что можно сказать о преданиях специфически христианских, которые существовали у первых верующих? Служили ли они основой единства в первохристианских общинах? В данном разделе мы поговорим о Павловом корпусе, поскольку эти послания дают нам самые полные свидетельства о предании ранней общины (за пределами Евангелий) и поскольку сам Павел сознательно рассматривает вопрос о роли предания в жизни христианской общины. Считал ли Павел предание объединяющей нитью в многообразии первоначального христианства? Предания, о которых идет речь, легко классифицировать по трем категориям: предание керигматическое, предание церковное, предание этическое (хотя, конечно, границы между ними местами размываются).

17.1. Керигматическое предание. Мы уже отмечали различные керигматические и вероисповедные формулы, которые Павел унаследовал и использовал в своей проповеди (см. выше § 5.1). В 1 Кор 15:1–3 он прямо утверждает, что передал коринфянам то, что сам получил (pare abon). Как это согласуется с Гал 1:11сл.?

Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое. Ибо и я принял (parelabon) его и научился не от человека, но получил через откровение Иисуса Христа

С одной стороны, он явно выражает свое благовестие языком традиции, переданной ему предшественниками в вере. С другой стороны, он настаивает, что его благовестие — непосредственно от Бога и не представляет собой унаследованное предание. Как объяснить это противоречие?

Лучшее объяснение таково: Павел считал керигматическое предание подтверждением собственных убеждений об Иисусе, которые он вынес из своего обращения и поручения на дамасской дороге, а также бесценным способом выражения того, что в любом случае составляло его благовестие (ибо это предание — широко признанная, а не его частная и эксцентрическая формулировка). Проще говоря, Павел и его оппоненты в Послании к Галатам спорили не о традиционной формулировке благовестия, а о Павловой интерпретации его. Павел был убежден: воскресший Иисус назначил его апостолом к язычникам, причем благовестие язычникам свободно от иудейского закона, письменного и устного. Именно это толкование его апостольства и керигматического предания вызывало протест у многих иудеохристиан. Таким образом, для Павла керигматическое предание было преданием интерпретированным, — интерпретированным в свете его литой встречи с воскресшим Иисусом. Это также видно из того, как он описывает собственную проповедь. Его благовестие действенно не потому, что в своих словах он опирается на верную традицию, а потому, что эти слова даны ему Духом (ср., напр., 1 Кор 2:4сл.; 1 Фес 1:5; 2:13). Иначе говоря, даже когда Павел использовал в своей проповеди язык традиционной керигмы, это было предание духовное, заново сформулированное под вдохновением и действием Духа [177] См., в частности, L. Goppelt, 'Tradition nach Paulus', KuD, 4, 1958, pp. 213–233; К. Wengst, 'Der Apostel und Die Tradition', ZTK, 69, 1972, pp. 145–162. См. далее относительно взаимодополняющих ролей пророка и учителя в Павловых общинах в Dunn, Jesus, pp. 186f., 282ff. . Отсюда можно заключить: керигматическое предание было одним из объединяющих звеньев в первохристианских общинах, но могло интерпретироваться по–разному. Многие иудеохристиане толковали его в свете "предания старцев", а Павел — в свете "откровения Иисуса Христа" (полученного им на дороге в Дамаск).